К моменту моего прибытия в Оман в январе 1973 года, кампания борьбы за «умы и сердца», проводимая бывшим командиром 22-го полка САС подполковником Джонни Уоттсом, уже начала приносить свои плоды, склоняя местных жителей на сторону молодого султана. Проводимая после ошеломляющих успехов Полка в Малайе и на Борнео в 1950-х и 1960-х годах, эта кампания утвердила репутацию Специальной Авиадесантной Службы как самого успешного подразделения по борьбе с повстанцами в мире.
Основная идея заключалась в оказании медицинской и ветеринарной помощи полумиллиону жителей засушливой и горной провинции Дофар — где адý были наиболее активны и опасны — и их животным, а также в бурении новых источников воды. Особенно жителей вдохновляла ветеринарная помощь, поскольку главной заботой жителя Дофара после самого себя был его скот — семья и племя в списке приоритетов стояли гораздо ниже. Мы также организовали местную радиостанцию, транслирующую пропаганду султана и его правительства в противовес коммунистическому «Радио Аден», и обеспечили печать и распространение тысяч листовок с разъяснениями политики нового руководства страны и нападками на коммунистические методы и идеологию. Листовки сбрасывались с воздуха в отдельных районах Дофара.
Но, пожалуй, самым показательным было наше предложение вооружить и обучить всех мусульманских соплеменников, которые хотели защитить себя и свое имущество от все более злобных и беспощадных адý. У повстанцев были очень странные представления о том, как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. Если кто-то из освобожденных ими людей отказывался отрицать существование Бога, — а это чаще всего были пожилые люди, — их пытали, зачастую до смерти. В этом отношении, пусть они и действовали с противоположных позиций, адý могли бы дать хорошую фору инквизиции.
У родителей отбирали детей и увозили их на перевоспитание в Йемен, а молодежь обоих полов отправляли в тренировочные лагеря в Китай и СССР, чтобы там вбивать им в головы марксистскую теорию и догмы. Любого дофарийца, кого подозревали в поддержке Кабуса, или которого подозревали соплеменники в подобных симпатиях, судили и казнили на месте, обычно через отсечение головы.
В целом, провинция являлась своего рода «затерянным миром», адской дырой с лунным ландшафтом и неумолимым климатом. Но вряд ли нас отправляли туда на отдых или ради нашего здоровья. Мы оказались там потому, что Министерство иностранных дел и правительство того времени по своей великой мудрости постановили, что мы должны быть именно там.
Я отправился в свою первую командировку в Оман в январе 1973 года, к тому времени САС несла там службу уже почти три года. Эскадрон «D» был переброшен с авиабазы Лайнэм в Уилтшире сначала на Кипр, а оттуда через несколько промежуточных пунктов, наконец, добрался в Салал, главный город провинции Дофар. Это было небольшое местечко с населением около десяти тысяч человек, и кроме аэропорта, который к тому времени использовался в основном как военная база султанских войск, больше в нем, на наш взгляд, не было ничего интересного. Может быть, местные мужчины и были на стороне ангелов, когда речь заходила о преданности султану и его правительству, но все они, на мой взгляд, выглядели довольно злодейски. У женщин все их достоинства были полностью скрыты от посторонних глаз. Возможно, их фигуры напоминали песочные часы, которые могли соперничать с Мерлин Монро, и такие же лица, но даже если это было и так, то мы никогда их не видели. Большинство мусульманских женщин всегда было затянуто в объемные свисающие одежды и яшмаки, и тем не менее, местные молодые люди, должно быть, находили способы проникать сквозь всю эту внешнюю обертку, поскольку рождаемость в Омане почти вдвое превышала средний мировой уровень, а 41 процент населения страны составляли дети в возрасте до пятнадцати лет. В то время я искренне полагал, что если бы трахать женщин было олимпийским видом спорта, то оманская команда завоевала бы все медали в каждой категории. Очевидно, это было их главным национальным развлечением.