Один из «Харриеров» был покалечен вражеским огнем с земли, раздробившим его хвостовое оперение. Диспетчер на авианосце приказал летчику заходить на посадку последним, чтобы если его самолет разобьется и сгорит, обломки на летной палубе не помешали приземлиться другим самолетам. Я держал кулаки за бедного пилота, когда тот притормозил, чтобы зависнуть рядом с «Гермесом». Переваливаясь с боку на бок, пока он не оказался над полетной палубой, летчик опустил свой израненный самолет с таким грохотом, от которого задрожали плиты верхней палубы. Но он справился и устало вылез из кабины, потрясенный, но не взволнованный.
Именно тогда Брайан Ханрахан из Би-би-си сделал свою знаменитую радиопередачу с наблюдательной площадки над летной палубой. Из соображений безопасности ему не разрешили сообщать своим слушателям, сколько самолетов участвовало в налете на Порт-Стэнли, вместо этого он порадовал и военных цензоров, и своих слушателей замечанием: «Я пересчитал их всех при вылете и столько же насчитал на обратном пути». Это был блестящий способ заверить людей в Британии, что все наши самолеты благополучно вернулись домой.
Было первое мая 1982 года, и оперативной группе оставалось еще почти три недели до начала высадки, которая, как надеялись все, приведет к освобождению Фолклендов. Спецназовцам из САС, — возможно, даже больше, чем остальным военнослужащим, запертым на кораблях, — было практически нечем заняться. По утрам мы упражнялись в чтении карт или отмечали места высадки, чтобы использовать их при управлении авиацией. Мы тренировались со своим оружием и обсуждали все, что, по нашему мнению, нам могли поручить выполнить. Каждый полдень на борту корабля Ее Величества «Гермес» эскадрон «D» собирался в закрытом помещении под палубой в кормовой части корабля. То место было известно как «Отсек 2-С», потому что именно так было написано на стальных стенах, и оно было достаточно большим, чтобы вместить весь личный состав эскадрона стоя. Наши собрания длились около тридцати минут, и после их окончания мы были свободны до конца дня, который проводили за игрой в шахматы, скрэббл, в карты, или пытаясь где-нибудь прикорнуть.
По вечерам мы непременно оказывались в баре кают-компании главного старшины корабля. В Королевском флоте выдача спиртных напитков нормируется, и каждому старшине разрешалось употреблять только две пинты пива или три шота в день[74]. Однако, будучи гостями кают-компании, военнослужащие эскадрона могли пить столько, сколько хотели, поэтому каждый вечер перетекал в вечеринку, во время которой мы покупали напитки и передавали их своим флотским друзьям. Завязывали мы часа в три или четыре утра, совершенно разбитые, встречая утро хорошим ржачем и добротной выпивкой в чьей-нибудь каюте, после чего отправлялись спать. Имейте в виду, что оперативная группа жила и работала по времени «Зулу» — то есть по среднему поясному времени по Гринвичу, и в глубине Южной Атлантики это означало, что рассвет по нашим часам наступал не раньше одиннадцати или одиннадцати тридцати утра. А поскольку у большинства из нас не было привычной койки, то отправляться на поиски таковой мы не спешили. На самом деле, я не припомню, чтобы ложился в холодную постель в это время. Как и на «Плимуте» и «Энтриме» во время операций на Южной Георгии, чаще всего койка, которую я выбирал, освобождалась ее постоянным обитателем всего за несколько минут до того, как я туда забирался. Когда ее хозяин возвращался с вахты, он стукал меня по плечу и говорил: «Можно мне вернуть свою койку, приятель?», — и я вставал, спотыкаясь, и полусонный, шел искать другое место для сна.
Авианосец не был плавучим «Хилтоном», и, как и в любом замкнутом пространстве, набитом людьми, здесь всегда воняло прогорклым пóтом, несвежей едой и мокрыми носками, сохнущими на трубопроводах. Моряки следили за чистотой, но при таком количестве людей, зажатых в плохо вентилируемых стальных коробках, зачастую с конденсатом, стекающим по стенам, атмосфера под палубой имела вонючую выдержанность. Мы могли смириться с этими неудобствами, но как и в Дофаре или в Северной Ирландии, бóльшую часть времени нам было откровенно скучно, поэтому все были вынуждены ждать, пока разведка получит достаточно информации, чтобы обозначить нам следующую цель — что-то, что мы могли бы делать.