«Стингеры» — это дорогое оружие. Мы только что наблюдали, как ракета стоимостью более пятидесяти тысяч фунтов превратилась в дым, но кроме лишних затрат, нам еще было жаль, что Кэл забыл перезарядить баллон с газом, ведь он мог бы сбить еще несколько вражеских самолетов — и уж наверняка больше, чем удалось сделать британским «Блоупайпам». Тем не менее, он молодец, что сбил ту первую «Пукару».
Теперь весь эскадрон собрался вместе и направлялся на север к Сан-Карлосу. В то утро мы прошли почти двадцать миль, и к моменту выхода к основным силам все были порядком измотаны. К тому времени парашютисты и морские пехотинцы уже сошли с кораблей и заняли окружающие холмы, и мы уселись на склоне с видом на воды Сан-Карлоса и попили пива, зная, что плацдарм надежно защищен.
Ну, по крайней мере, защищен от вражеских сухопутных сил, потому что сидеть на том холме было все равно, что сидеть в первом ряду кинотеатра, где показывают военный фильм. С холма мы наблюдали, как «Скайхоки» и «Миражи» аргентинских ВВС волна за волной заходили в атаку, бомбили и обстреливали британские корабли. Проблема состояла в том, что мы ничего не могли с этим поделать.
С самого начала враг нацелился на военные корабли в водах Сан-Карлоса, и смог поразить и повредить некоторые из них. Потом, когда мы там сидели, осознавая свою беспомощность, был поражен корабль Ее Величества «Ардент», фрегат проекта 21. Во второй половине дня, — к счастью, это оказалась последняя воздушная атака в тот день, — налетела волна «Скайхоков», и один из них отправил две бомбы в корму корабля. Маленький фрегат просто исчез под огромным грибовидным облаком дыма. Мы все думали, что он погиб, но через пять минут корабль вынырнул из непроглядного облака, дымя надстройкой.
Но наша надежда оказалась ложной. Через две минуты появился «Мираж», снова ударил по нему еще одной бомбой, и добился прямого попадания, поразив его в середину надстройки. Объятый пламенем и дымом, он начал тонуть. Это было отчаянное, печальное зрелище, которое усугублялось тем, что мы могли только сидеть и смотреть, как гибнет военный корабль.
Аргентинские пилоты были невероятно искусны, и обладали отчаянной храбростью. Они всегда заходили в атаку на низкой высоте, с грохотом несясь над холмами, а затем снижались, чтобы прижаться к поверхности моря и устремлялись к цели, преследуемые ракетами и огнем из всех корабельных орудий, которые только могли работать, а также сотнями наспех установленных пулеметов. К счастью, многие из их бомб не сработали — например, в «Плимут», фрегат, на борту которого мы находились в водах Южной Георгии, попали три 500-фунтовые бомбы, из которых взорвалась только одна.
Это был день триумфа, но также и день, который дал нам много поводов для беспокойства. Что касается нас, то из поселения в Сан-Карлосе весь эскадрон был переброшен по воздуху на корабль Ее Величества «Интрепид» сразу, как только освободились вертолеты «Линкс». Это заняло много времени, и к тому времени, когда поздно вечером мы вернулись на десантный корабль, все были очень утомлены.
Оба десантных корабля, или, по-другому, десантно-высадочных корабля-дока (ДВКД), которые сопровождали оперативную группу, «Феарлесс» и «Интрепид», были крупными кораблями, водоизмещением 12 000 тонн, с экипажами почти в 600 человек. Они могли принять в себя четыре больших и четыре малых десантных катера, а также четыре вертолета «Си Кинг» или пять вертолетов «Уэссекс», и имели внутри док, который мог затапливаться, превращаясь в плавучую гавань для десантных катеров. Они также могли принять на борт 400 человек на длительное время или 700 человек кратковременно. И все же, несмотря на их размеры, вернувшись на борт, я не смог найти места для сна. Все, как обычно… У меня была походная кровать-раскладушка, но мне некуда было ее приткнуть, поэтому в конце концов я перетащил ее в корабельную часовню и устроился там. Но как только я там расположился и начал дремать, в раздвижных дверях часовни нарисовался корабельный священник. Увидев меня, он пришел в ярость.
— Вы не можете спать в храме Божьем! — заорал он.
Я подмигнул ему со своей походной раскладушки и ответил:
— Почему нет? Это место поклонения, и я начну молиться во время сна.
Мой ответ ему ни капельки не понравился.
— Убирайтесь отсюда, — приказал он, и я понял, что отдохнуть мне здесь не доведется. Я так устал, что едва мог держать глаза открытыми, но поднял свою раскладушку и, спотыкаясь, вышел в коридор.