Эскадрон должен был встретиться с командиром 26-го мая, однако в тот вечер прибытие вертолета «Си Кинг» было отменено, поскольку один из основных складов боеприпасов британских сил вторжения получил прямое попадание аргентинской бомбы, и все вертолеты потребовались для переброски раненых в полевой госпиталь в заливе Аякс, недалеко от Сан-Карлоса. Невероятно, но кто-то, у кого на фуражке золотой окантовки было больше, чем мозгов в голове, разместил склад боеприпасов прямо рядом с главным госпиталем. В ту ночь аргентинские ВВС нанесли большой ущерб — были взрывы и огромные пожары, но, по милости Божьей, никто из пациентов госпиталя от бомбардировки не пострадал, однако всех пришлось переправлять в другие лечебные учреждения, вместе с ожоговыми ранеными из числа тех, кто оказался в огне, когда склад взлетел на воздух.
В Фолклендской кампании принимали участие одни из самых лучших и самоотверженных медиков. Из тех, кто получил ранения в результате взрыва на складе боеприпасов, хирурги не потеряли ни одного человека. То, что во время войны ни один раненый, британский или аргентинский, доставленный в полевой госпиталь, не умер — подтвержденный факт. Какими бы ужасными ни были ранения, флотские и армейские хирурги не подвели. В лечении травм и огнестрельных ранений, а также многих других видов боевых повреждений они показали себя с самой лучшей стороны.
Наконец, эскадрон и все снаряжение, необходимое для соединения с командиром и взятия под контроль горы Кент, были собраны вместе, чтобы следующей ночью их перебросили четырьмя вертолетами «Си Кинг». Мы взлетели и на бреющем полетели к месту высадки. Когда мы приблизились к тому району, ведущий летчик начал высматривать сигнал к посадке, который мы оговорили заранее. То ли ему показалось, что он увидел этот сигнал, то ли он просто рассчитал, что достиг нужного места, доподлинно неизвестно, — но он приземлился, и остальные три вертолета последовали за ним. Мы выгрузились вместе со всем своим снаряжением, после чего «Си Кинги» взлетели и исчезли в ночи.
Наблюдение за уходом транспорта всегда вызывает чувство одиночества, но еще хуже было то, что встречать нас было некому. Нас высадили хрен пойми где, и только одному Богу было известно, где мы. У нас не было ни малейшего представления о том, где мы находимся, и что бы там ни думал ведущий летчик относительно того, что он увидел, но это точно был не сигнал, о котором мы договорились ранее.
Почти весь эскадрон находился там, на земле, совершенно растерянный. Ночь становилась все более туманной, ничего не удавалось разглядеть. Удивляясь, где мы, черт возьми, оказались, пришлось выслать людей в разные стороны, чтобы попытаться определить местоположение, а я тем временем оставался на 320-й радиостанции, отчаянно пытаясь установить связь с кораблем по коду Морзе.
Четыре группы, отправленные по сторонам света, вернулись как раз в тот момент, когда я в конце концов установил связь. Мы провели совещание, чтобы решить, где находимся, и вернувшиеся с рекогносцировки люди сказали, что они думают — только думают, на самом деле они не знают, — что мы находимся в районе, который на карте обозначен как «Затененный облаками». Это место больше походило на резервацию североамериканских индейцев, но описание на карте было, безусловно, точным, потому что было очень облачно. Кроме того, под ногами хлюпала сырая болотистая почва, а о том, где могут находиться аргентинские позиции, не имелось ни малейшего понятия.
Я снова вызвал по радио «Интрепид» и сообщил туда, где мы находимся, — или, по крайней мере, где мы думали, что находимся. Примерно через четыре тоскливых, промозглых часа за нами вернулись вертолеты. Оказалось, что мы находились в нескольких милях от горы Кент и примерно в двадцати километрах от того места, где нас должны были высадить. «Си Кинги» переправили нас обратно на корабль, а через двадцать четыре часа, в ночь на 28-е мая, нас перебросили в район восточнее горы Кент, на место, где нас должны были высадить в первый раз. Ведущий летчик за эту ошибку получил строгий выговор, хотя так никто и не узнал, почему мы приземлились там, где приземлились.
Это был день, когда 2-й парашютный батальон, после долгого ночного и дневного сражения с гораздо более многочисленными аргентинскими силами, одержал свою поразительную победу в Дарвине и Гус Грин. Когда мы узнали эту новость, она нас воодушевила, хотя мы никогда не сомневались в результате. Теперь мы, наконец, были у подножия горы Кент, и каждая рота занимала свою позицию у горы. У нас не было никаких сведений о том, сколько аргентинцев находилось в этом районе, да это и не имело значения. Нашей задачей было очистить гору, что мы и сделали.