Я провел день в надежде, что в Питерхед нас не вызовут, потому что на самом деле предпочел бы играть в сквош, поскольку в пятницу и субботу я должен был выступать на турнире за армейскую команду. Кроме того, ко мне из Германии приехал мой хороший друг со своей женой, которые остановились у меня в Херефорде. В течение всего дня нам постоянно говорили, что операция началась, потом закончилась, потом снова началась. Постепенно это стало напрягать, и мы начали задаваться вопросами, почему власти не могут принять то или иное простое решение.
Около восьми часов вечера я на своей машине отвез командира домой из лагеря. Он пригласил меня к себе домой выпить, и, уходя, я пошутил:
— Увидимся через полчаса.
Закрывая дверь и улыбаясь, он ответил:
— Надеюсь, что нет.
Отправившись домой и, войдя в свою квартиру, я обнаружил, что звонит телефон. На этот раз это был оперативный дежурный.
— Началось, — коротко произнес он.
Я помчался обратно в лагерь. Ранее тем же утром у меня состоялся телефонный разговор с командиром эскадрона, и мы вместе определили, какая команда будет направлена в Питерхед, в случае такой необходимости. Группа СП состоит из двух команд по двадцать человек, известных как «Красная» и «Синяя», хотя в остальном между ними нет никакой разницы. Мы выбрали «Красную» команду, чтобы быть в готовности к действиям на случай, если нас вызовут для спасения надзирателя и подавления беспорядков в Питерхеде, которые к этому времени продолжались уже четыре дня.
Ребята быстро прибыли в лагерь. Часть из них, включая командира команды и офицера оперативного отдела, залезли в два «Рейндж Ровера», а остальные загрузились вместе со всем своим снаряжением в автобус, и мы отправились на базу Королевских ВВС Лайнэм. Мигающие в темноте синие огни полицейской машины сопровождали нас всю дорогу, расчищая путь от медленно движущегося транспорта. В Лайнэме военная полиция Королевских ВВС с еще большим количеством мигающих синих огней сопроводила нас прямо к взлетно-посадочной полосе, где уже прогревал свои двигатели транспортный самолет C-130 «Геркулес». Два «Рейндж Ровера» заехали прямо по хвостовой рампе внутрь самолета и были прикованы цепями к полетной палубе. Затем на борт поднялись остальные ребята из автобуса, тащившие свое снаряжение и оружие. Все оказались на борту C-130 менее чем за минуту, и машины еще пристегивались, когда самолет начал выруливать на взлетно-посадочную полосу. Мы поднялись в воздух через пять минут после проезда через ворота.
Полет до Абердина занял час и пятнадцать минут, и когда мы там приземлились ранним утром, в аэропорту нас ждал еще один полицейский эскорт, сопроводивший нас в Питерхед и тюрьму строгого режима. Командир, офицер оперативного отдела и я ехали в полицейской машине, а остальные военнослужащие команды следовали в большом полицейском автобусе и двух наших «Рейндж Роверах».
У входных ворот тюрьмы расположились съемочные группы телевидения, фотокорреспонденты и журналисты. Операторы нацелили свои длиннофокусные объективы на крышу корпуса «D». Чтобы они нас не заметили, мы оставили машины вне поля зрения и прошли в тюрьму с черного хода, пробравшись вдоль забора, обрамляющего дома, где жили надзиратели.
Каждый человек нес свой зеленый холщовый вещмешок, в котором находились противогаз, черные кожаные перчатки, огнеупорный черный комбинезон, черные ботинки «Адидас» на резиновой подошве, 9-мм автоматический пистолет «Браунинг Хай Пауэр» и 9-мм пистолет-пулемет «Хеклер & Кох», бронежилет, ременно-плечевая система, боеприпасы, дубинка и персональная радиостанция. Дополнительное снаряжение, включая подрывные заряды, электрошоковые гранаты, боеприпасы и лестницы, было быстро и незаметно переправлено в тюрьму нашими ребятами по тому же маршруту.
Мы проскользнули через ворота, пересекли двор по направлению к зданию и вошли в комнату размером примерно двадцать на тридцать футов, которую какой-то умник из тюремной администрации решил обозвать спортзалом. Там едва могла развернуться кошка, и помещение быстро заполнялось, пока мы набивались туда вместе со своим снаряжением, только чтобы обнаружить, что нас ожидает командир эскадрона.
Когда гражданские власти вызывают армию и официально передают ей контроль над ситуацией, эта ситуация, какой бы она ни была чрезвычайной, становится полностью военным делом. Но несмотря на то, что все решения принимаются военными, это не означает, что они не обсуждаются с другими властями, в частности, с министрами правительства. Теперь захват тюрьмы и ее освобождение находилось в наших руках.