Ум у нашего командира напоминал стальной капкан. Когда он быстро вводил всех вновь прибывших в курс дела, от него не ускользнула ни одна деталь. Была подготовлена карта тюрьмы, а на доске — подробные чертежи крыши и посадочных площадок на каждом уровне корпуса «D». План, разработанный майором Майком, предусматривал вход в помещение с четырех сторон, в котором предстояло участвовать в общей сложности шестнадцати бойцам САС. Заключенные захватили три этажа корпуса «D», а надзирателя держали в заложниках в камере под крышей, которую они забаррикадировали.
Четверо наших людей должны были вылезти через люк в другом корпусе тюрьмы, а затем проползти в темноте вдоль узкого кирпичного парапета, обрамлявшего крышу, на высоте около 70 футов от земли — что требовало определенных нервов. Парапет был очень узким, поэтому людям придется двигаться вдоль него друг за другом, стараясь при этом не попасться на глаза заключенным, запертым в другом корпусе тюрьмы через двор. К тому же шел дождь, и парапет был скользким.
По команде командира по рации, парни на крыше должны были спуститься вниз через отверстие, проделанное заключенными в шифере, а затем прорваться сквозь потолок в комнату, где, как предполагалось, содержался заложник. Одновременно с этим электронным способом должны были быть приведены в действие сосредоточенные кумулятивные подрывные заряды, чтобы сорвать с петель три металлические двери на лестничной площадке корпуса «D», через которые предстояло пройти внутрь трем другим «четверкам» САС.
В спортзале мы надели огнеупорные черные комбинезоны, ботинки «Адидас» для скрытности, бронежилеты и противогазы. Мы должны были иметь при себе дубинки, электрошоковые гранаты и баллончики со слезоточивым газом. Командир сообщил нам, что наша задача — провести жесткий арест, то есть не применять огнестрельное оружие без крайней необходимости. Бóльшую часть работы должен был сделать слезоточивый газ и светошумовые гранаты.
В полном молчании четыре группы заняли свои исходные позиции и провели свои последние приготовления. Но когда ребята пробирались по скользкому мокрому парапету, их заметили с другого конца двора заключенные из корпуса «B», где содержалось несколько сотен человек. Они выкрикивали предупреждения и стучали «утками» по решеткам окон своих камер, чтобы предупредить захватчиков заложников. К этому времени, однако, для операции по спасению все было готово, и командир не стал терять ни минуты.
— Внимание! Приготовиться! Вперед! — крикнул он по рации. Было ровно пять часов утра.
И мы пошли внутрь. Заключенные так и не узнали, что их поразило. В тот момент, когда разорвались светошумовые гранаты, а гранаты со слезоточивым газом выпустили свой едкий дым, легендарные крутые мужики из Питерхеда были выведены из игры. На самом деле, с того момента, как нас вызвали, у них не было ни единого шанса.
Все было закончено в течение трех минут. Пошатывавшихся захватчиков, оглушенных светошумовыми гранатами и задыхавшихся от слезоточивого газа, выволокли из комнаты, в которой они забаррикадировались в корпусе «D», и потащили вниз по железной лестнице с одной площадки на другую. Другие парни из САС в черных комбинезонах и противогазах осторожно отвели освобожденного надзирателя в безопасное место.
Моей задачей было вместе с напарником, ольстерцем по имени Джонни, войти в дверь на лестничной площадке второго этажа. Когда подрывные заряды одновременно сорвали дверь с петель, я вошел внутрь. Из-за газа и большого количества дыма от взрыва гранат было очень трудно что-либо разглядеть. Бунтовщики разгромили или разграбили все, что попало в поле зрения, выбросив обломки в коридоры, проходившие мимо камер, что еще больше мешало нашему продвижению. Мы с Джонни зачистили каждую камеру, но на этом этаже бунтовщиков не было. Затем по рации командир сообщил, что заложник спасен, а захватчики схвачены.
Я все еще находился на втором этаже с Джонни, когда наши ребята по лестнице спустили к нам на площадку совершенно растерянного мистера Стюарта, одетого в форменную куртку с оранжевыми вставками на рукавах. Он сидел за столом в камере под крышей, когда туда ворвались наши ребята, и было очевидно, что он вообще не понял, что с ним произошло.
Другие группы зачистили оставшееся сопротивление с земли. Если не считать громогласных криков от остальных заключенных в других частях тюрьмы, которые были заперты в своих камерах и бушевали, все было закончено без шума. Тюремные надзиратели, те самые, которые не смогли справиться с бунтовавшими заключенными, вдруг очень расхрабрились. После того, как мы освободили заложника, они вошли в крыло и позже я наблюдал, как они тащили зачинщиков вниз по металлической лестнице.