И тут перед бегущими к Конану стигийцами, перегородив весь коридор, внезапно встала высокая стена темно-багрового огня, отчего-то вовсе не дававшая света — очевидно, это опять постаралось кольцо. До Конана долетели злобные вопли стигийцев, но он поспешил вновь повернуться к Тот-Амону. И вовремя! В руках колдуна из сгустков тьмы мало-помалу формировалось черное копье, причем рука стигийца уже была отведена назад для броска. Похоже, маг оставшиеся силы употребил на создание самого смертоносного заклятья, которое, наверняка, даже превосходило по убойной силе зеленый луч.
Конан чувствовал, что до завершения заклятья, когда Копье Тьмы полностью сформируется, оставались считанные мгновения… и от этого Копья не уйти, не уклониться, сколь бы велика ни была сноровка бойца. И еще киммериец знал, сам не ведая откуда, что силы в талисмане Андара уже не хватит на отражение удара Копья, потому что почти вся энергия его ушла на бой с Тот-Амоном, а в особенности на последнее заклятье — огненную стену.
Будь на его месте сам Андар, он, возможно, еще сумел бы восполнить силу кольца, но Конан-то не был магом, а потому оказался совершенно беспомощен в этом поединке, превосходящем разумение и способности простого смертного.
Однако киммериец не сдавался никогда. Он изготовился прыгнуть на колдуна с мечом и последним метательным кинжалом наизготовку, чтобы погибнуть с оружием в руках, приняв смерть в бою, а не как бык на заклании… Теперь ему было уже все равно, что станется с ним.
И тут произошло нечто. Совершенно никем не ожидаемое и не предсказуемое, включая, наверное, даже самого Сета. Темный зал внезапно озарился ярким солнечным светом, и посреди сияния проявился Лик… Замерли все: и Тот-Амон с уже лежавшим в его руке, ставшим почти осязаемым Копьем Тьмы, и Конан, готовый к прыжку, и Тарин, изо всех сил пытавшийся приподняться с пола.
Конан мгновенно узнал этот лик (впрочем, как и все остальные), поскольку не раз видел его изображение в храмах Митры. Это был сам Митра, Податель Света!
Варвар буквально окаменел. Митра, бог Солнечного света, вдруг явился посреди Стигии, в обиталище колдунов, рьяных приспешников Сета, где на него возводили лишь самую жуткую хулу… Зачем? Чтобы помочь ему, Конану, который все же больше почитает Крома, в битве с проклятым стигийским чернокнижником? Мысли варвара мешались и путались…
А вот Тот-Амону, похоже, были неведомы никакие терзания. Дико взревев, он метнул Копье Тьмы прямо в лик Митры. И Конан, и Тарин в ужасе затаили дыхание… Но не случилось ничего, — Копье Тьмы просто исчезло, чудовищное заклятье, облеченное в форму смертоносного оружия, растаяло под взглядом солнечного божества.
А Тот-Амон по-видимому, с этим заклинанием исчерпал запас своих сил. Он больше не пытался ничего сделать — просто стоял и ненавидяще взирал на лик бога Света.
— Низвергнись в преисподнюю, в которой тебе и место, колдун! — Ровный голос Подателя Жизни звучал словно со всех сторон: сзади, сверху и даже, кажется, шел из-под земли.
Глаза Митры вспыхнули необыкновенно ярким огнем. Через миг Тот-Амон оказался объят ярко-золотыми сполохами, такого же цвета, каким сияли глаза божества… и колдун попросту исчез.
А потом свет почему-то померк, и мир завертелся перед глазами Конана…
Тьма перед его глазами рассеялась через какой-то миг, и в глаза ему тут же ударил свет. Он, думая, что это свет от ореола, окружавшего лик божества, все же подсознательно уловил некое отличие и вгляделся, пытаясь найти причину своего короткого ослепления. И замер, пораженный произошедшими переменами: в глаза ему бил солнечный свет — свет восходящего солнца. Рядом с ним стоял Тарин, а в воздухе прямо перед ними парил лик бога Света. Но под ногами теперь оказались не холодные камни пирамиды, а обжигающий песок.
Внезапно рядом раздалось тихое призывное ржанье. Конан огляделся — их с Тарином кони! Похоже, они в один момент перенеслись из усыпальницы на тот бархан перед оазисом Хаджар, где вчера оставили коней. Но даже не это чудо поразило Конана больше всего, — нетрудно было догадаться, что это сделал Митра, — а то, что уже начинался восход! Ведь он отлично помнил, что они вошли в логово Тот-Амона сразу же после заката. Неужели поединок длился целую ночь? Вот уж, действительно, необъяснимо…
— Доблестные воители, я перенес вас сюда, к вашим коням, чтобы вы не теряли время и силы, выбираясь из цитадели зла… — Мягкий, исполненный огромной внутренней силы голос Митры хотелось слушать бесконечно, не перебивая ни словом, но Конан все же решился задать вопрос, который вертелся у него на языке.
— Но великий Митра, почему ты не уничтожил проклятое место?!
— Я пришел сюда только затем, чтобы забрать у жрецов Змея средоточие силы, именуемое вами Глазом Дракона… и вы помогли мне в этом. Вступать же в открытую борьбу с Сетом, уничтожив одно из его капищ, пока нецелесообразно, — последовал ответ.
Больше у Конана вопросов не имелось, а Тарин, вообще, стоял, прикусив язык, молча и благоговейно взирая на бога Света.
— И поскольку вы помогли мне, я дам вам совет. Впрочем, вы все равно вольны поступать, как пожелаете, — с доброй улыбкой продолжал бог — Тебе, Тарин, лучше идти вместе с Конаном. С ним тебя ждет удача. А ты, киммериец, сам выбирай свой путь — не ошибешься. И путь сей приведет тебя к короне! Лишь одно скажу напоследок: берегись Тот-Амона!
— Но ты же низвергнул его в преисподнюю! — ошеломленно воскликнул варвар.
— Да, однако с помощью своего господина Сета он может выбраться и оттуда! Он опасен, как раненая змея. Прощайте!
И бог исчез. Растворился в лучах восходящего солнца.
— И алмаз-то он забрал… — потерянно промолвил Тарин.
— Да… Но тут нашей вины нет, мы сделали все, что смогли. А если уж в дело вмешиваются боги… — пожал плечами киммериец. — Жаль только, со стигийским отродьем не удалось мне самому расправиться… Ну да, ничего, глядишь, еще и свидимся!
— Ив Замору мне теперь нельзя… — продолжал Тарин.
— Это уж точно, — коротко хохотнул варвар — Стоит тебе там показаться без алмаза, и проживешь ты ровно столько времени, чтобы палачи испробовали на тебе все свои ухватки!..
Гвардеец поник головой, очевидно, совершенно согласный с Конаном.
Киммериец еще не потерял надежды на то, чтобы продолжить дорогу с таким славным напарником, — крепким и надежным, точно скала.
— Слушай, Тарин, — продолжил он, решив взять быка за рога. — Что тебе раздумывать, если уж сам Митра велел отправляться со мной! Тем более, что у меня даже кое-какой план имеется.
— Это какой же? — заинтересовался офицер.
— Ну, видишь ли, — начал киммериец — Есть у меня давняя мечта — стать королем. А тут и Митра подтвердил, что путь мой к этому приведет, значит, и сомневаться нечего! Деньги у нас есть, и немало. Соберем отряд, скажем, в Шеме или Кофе и наймемся на службу к какому-нибудь правителю. С военной добычи еще разбогатеем, а потом… Там рядом — Хорайя, Хауран, да и в Шеме полно мелких княжеств. Захватим себе целую страну — я стану королем, а ты моим главным полководцем, и будем ходить в походы на всех соседей вокруг. Покорим всех, от моря до моря! Ну, как тебе?
— Неплохо, — улыбнулся Тарин — Значит, куда теперь, в Шем?
— Сперва, да, — спокойно согласился варвар — Только сначала выбраться бы из этой проклятой пустыни… Да и доспехи тебе надо новые прикупить, а то ходишь в каких-то обносках — стыдно на тебя смотреть, полководец! — воскликнул он, присмотревшись к кольчуге Тарина, пробитой рукой Тот-Амона.
Оба воина расхохотались и, похлопав друг друга по плечу, сели на лошадей, верно ждавших их всю ночь, и направились вперед.
Оазис Хаджар, островок тьмы посреди солнечного дня, скоро остался позади, скрытый за барханами, и путь друзей снова лежал к Стиксу, а потом дальше, дальше, к новым и новым приключениям. Конана ждала впереди королевская корона, а Тарина — кто знает?!