– Внешний вид очень важен, Китти, – говорил отец, сосредоточенно изучая … надцатый узел. – При моей работе необходимо сразу произвести нужное впечатление, второго шанса не будет.
Отец Китти был высокий жилистый человек с упрямым лицом и грубоватой речью. Он возглавлял отдел большого универмага в центральном Лондоне и очень гордился тем, что на нем лежит такая ответственность. Он был начальником отдела кожаных изделий: просторного зала с низким потолком, тускло освещенного оранжевыми лампами и наполненного дорогими сумками и чемоданами из выделанной кожи. Кожаные изделия считались предметами роскоши – это подразумевало, что большинство покупателей в отделе были волшебники.
Китти бывала в магазине раза два, и от тяжелого запаха кожи у нее всегда начинала кружиться голова.
– Смотри, не суйся под ноги волшебникам, – говорил ей отец. – Это все очень важные персоны, и они не любят, когда кто-то путается у них под ногами, даже если это такие славные девчушки, как ты.
– А как узнать, кто волшебник, а кто нет? – спрашивала Китти.
Ей тогда было лет семь, и она еще плохо разбиралась в таких вещах.
– Они всегда хорошо одеты, лица у них суровые и мудрые, и иногда они носят красивые трости. От них пахнет дорогими духами, а изредка еще и магией: экзотическими благовониями, химикалиями… Но если ты почувствуешь этот запах, значит, ты уже подошла к ним ближе, чем следует! Держись от них подальше.
Китти честно пообещала, что так и сделает. Когда в отдел кожаных изделий заходили покупатели, она убегала в самый дальний угол и оттуда смотрела на них во все глаза. Советы отца помогли мало. Все, кто заходил в магазин, выглядели хорошо одетыми и носили трости, а что до запахов, вонь кожи перешибала все. Однако вскоре Китти научилась отличать волшебников по другим признакам: по некой особой жесткости в глазах, холодному и властному виду – и прежде всего по тому, как вдруг напрягался ее отец. Когда он разговаривал с волшебниками, он всегда выглядел неуклюжим и пиджак у него морщился от волнения, а галстук нервно съезжал набок. Когда волшебники ему что-то говорили, он все время кивал и кланялся, кланялся и кивал. Эти признаки были почти незаметны, но Китти их хватало. Они расстраивали и даже угнетали ее, хотя она сама не знала отчего.
Мать Китти принимала посетителей в бюро «Перьев Палмера» – старого, почтенного заведения, прячущегося среди многочисленных переплетных мастерских и переписчицких контор южного Лондона. Бюро поставляло магам специальные гусиные перья, необходимые для их заклинаний. Писать гусиными перьями тяжело, медленно, и вдобавок они ставят кляксы. Так что чем дальше, тем меньше волшебники ими пользовались. Служащие «Перьев Палмера» сами писали шариковыми ручками.
Эта работа позволяла матери Китти регулярно встречаться с волшебниками, поскольку время от времени кто-нибудь из них лично заглядывал в контору, чтобы взглянуть на новую партию перьев. Мать Китти находила их общество чрезвычайно захватывающим.
– Она та-ак роскошно выглядела! – говаривала матушка. – Можете себе представить: одеяние из тончайшей ало-золотой тафты! Должно быть, из самой Византии доставили. А как она властно держится! Стоит ей щелкнуть пальцами – и все прыгают, как кузнечики, стараясь ей угодить.
– По-моему, это выглядит довольно хамски, – замечала Китти.
– Ну что ты, милочка, ты просто еще слишком мала! – отвечала мать. – Нет, она замечательная женщина.
И вот в один прекрасный день, когда Китти было десять лет, она вернулась домой из школы и обнаружила, что мать сидит на кухне, вся в слезах.
– Мамочка! Что случилось?
– Да ничего. Хотя что это я? Ну да, обидно немного. Китти, боюсь… Боюсь, я потеряла работу. О Господи, что же мы скажем твоему отцу?
Китти усадила мать за стол, заварила ей чаю, принесла печенье. Мать долго всхлипывала, хлюпала и охала, но наконец кое-как рассказала следующее. Старый мистер Палмер ушел на покой. Его заведение перекупили трое волшебников, которым не нравится держать у себя простолюдинов. Поэтому они привели с собой новых работников, а половину старого персонала, в том числе и мать Китти, выставили на улицу.
– Но они не могут так поступить! – возмутилась Китти.
– Могут, детка. Это их право. Они защищают страну, они сделали нас самой могущественной нацией в мире. Поэтому у них масса привилегий.
Мать промокнула глаза и отхлебнула еще чаю.
– Но все равно, немного обидно. После стольких лет…
Обидно – не обидно, а это был последний день, что мать Китти работала у Палмера. Месяца полтора спустя ее подруга, миссис Гирнек, которую тоже уволили, нашла ей место уборщицы в типографии и жизнь вновь вошла в привычную колею. Однако Китти ничего не забыла.