Воспользовавшись затянувшимся монологом, я украдкой взглянул на Найтли. Она сидела прямо, потупив взор, и казалась совершенно равнодушной ко всему происходящему. Лишь платок, который она, как и вчера, нервно комкала в руке, выдавал ее истинное состояние.
— Господин Костин, что вы можете сказать по сути выдвинутых обвинений? — обратился наконец комендант ко мне.
— Только одно, господин Квенту: человек, предъявляющий мне претензии, сам же и обокрал меня, — твердо заявил я. — Воспользовавшись тем, что я зашел в гости к его спутнице Найтли Лау, он разрезал подкладку моей одежды, — продемонстрировал я изуродованную ножом куртку, — и похитил все мои деньги. Похищенная у меня пачка денег состояла из двадцати пяти купюр по пятьдесят долларов и сорока купюр по двадцать долларов. Всего 2050 долларов США. Проверьте его карманы — наверняка вы их там обнаружите! Хотя не исключаю, что часть денег этот прохвост успел уже потратить. Кстати, — добавил я, — некоторые пятидесятидолларовые купюры помечены черным фломастером. Внизу, в правом углу. Видимо, каким-то кассиром…
— Вы сами предъявите находящиеся при вас денежные купюры или нам придется обыскать вас? — Таксиди Квенту явно наслаждался видом разом смутившегося Зомфельда.
Вилли побледнел, но, сознавая, что отвертеться от обыска не удастся, начал неторопливо извлекать из карманов всё содержимое. Мои перетянутые резинкой доллары «отыскались» во внутреннем кармане его кожаной жилетки. Когда Вилли нехотя бросил их на стол, комендант от восторга даже хлопнул в ладоши.
— Вот это сюрприз! — воскликнул он. — Выходит, всё обстояло совсем не так, как вы внушали мне утром? Получается, задержать мне следует не господина Алекса, а вас?!
— Вы всё подстроили! — взорвался Зомфельд. — Мое заявление об ограблении остается в силе! И у меня, между прочим, есть свидетель! Найтли, расскажи им, — потряс он за плечо съежившуюся от его прикосновения девушку, — как эти двое делили ночью мои алмазы!
Взоры всех присутствующих обратились к Найтли. Девушка наконец-то подняла глаза, и при виде ее лучистого взора я вздохнул с облегчением: что бы она ни сказала, чью бы сторону ни приняла, я был благодарен ей уже за то, что она на меня взглянула. Унылые стены кабинета волшебным образом вдруг осветились и заиграли всеми цветами радуги, и я, разумеется, связал произошедшую перемену с магическим действием ее глаз.
— Мне нечего добавить к уже сказанному, — тихо произнесла Найтли.
— А как же рана вашего спутника? — буквально перевесился через стол комендант. — Разве не вы его перевязывали?
— Я. Вилли напоролся в темноте на гвоздь, и мне, разумеется, пришлось оказать ему первую помощь…
— Что?! — яростно завопил немец. — И ты с ними заодно?! Решила выставить меня полным идиотом? Не выйдет! Я вам всем… я вас сейчас… — с этими словами он выхватил из-за брючины «вальтер», который вчера мы второпях забыли подобрать, и направил дуло мне прямо в лоб.
Расстояние между нами составляло не более трех метров, и было понятно, что Зомфельд не промахнется. Найтли, оказавшаяся ближе всех к стрелку, не растерялась и, поведя рукой, словно невзначай, задела его локоть. Этой малости оказалось достаточно: первая пуля, просвистев рядом с моим ухом, с треском впилась в стену. Уже в следующее мгновение я ласточкой спикировал на пол, успев заметить в полете, что сидевший за столом писарь рванул наперерез Вилли. Тут же грохнул второй выстрел, и в воздухе повис чей-то вопль. Еще выстрел, еще… Схватив оказавшийся рядом табурет, я метнул его в беспорядочно палящего во все стороны Зомфельда. Тяжелый деревянный предмет угодил немцу в грудь, и тот, выронив оружие, с грохотом отлетел к противоположной стене.
Я потянулся к выпавшему из его руки пистолету и вдруг увидел, что Найтли, неуклюже согнувшись, тоже оседает на пол. В глазах у меня потемнело. Забыв обо всем, я метнулся к ней, подхватил на руки и бросился к выходу. Миновав коридор, ударом ноги выбил дощатую входную дверь вместе с косяком. Уложив девушку прямо на дверное полотно, осторожно ощупал ее курточку: кровь сочилась из-под правой руки. Секунда — и вот оно, зловещее пулевое отверстие! По счастью, рана оказалась неопасной (пуля задела мягкие ткани плеча сантиметрах в десяти выше локтя), поэтому остановить кровь с помощью жгута, скрученного из носового платка, было для меня делом одной минуты. Найтли открыла глаза и взглянула на меня, словно подстреленный олененок Бэмби: