А поскольку первая махинация с «разбавлением» золотишка прошла без последствий, я всё более втягивался в «игру», нацеленную на собственное дополнительное обогащение. Вначале по чуть-чуть, а затем всё в больших количествах я стал добавлять к чистейшему природному золоту дешевые присадки, только теперь уже — присваивая с каждого заказа примерно по четверти «исходника» себе. Как ни странно, угрызения совести меня почти не мучили. «Ну не побегут же, в самом деле, заказчики со своими "безделушками" в Пробирную палату, чтобы провести экспертизу сплава!» — успокаивал я себя. Поэтому продолжал с легким сердцем разбавлять полученное от кавказцев золото медью, серебром, кадмием и прочей ерундой.
Постепенно, как водится, вошел в раж. Меня буквально обуяла страсть обогащения! Раскрыв очередной мешочек, я пинцетом отбирал наиболее понравившиеся мне самородки и, словно «скупой рыцарь», складывал их в сейф.
И ведь что интересно: золото как будто стало отвечать мне взаимностью! В мои руки буквально рекой потекли деньги: дважды выиграл в лотерее, нашел на рынке портмоне с довольно крупной суммой, а в день рождения Акинин вручил мне премию аж в пятьсот долларов! Даже, признаться, как-то неловко стало, ведь на тот момент мною было скоплено уже более двух килограммов золота, причем добрая половина — в природных самородках. Если присовокупить к ним полученные от Юнуса и Айзека и размещенные уже на счетах нескольких банков три тысячи дойчмарок и две тысячи двести долларов, я с полным основанием мог считать себя тогда едва ли не крезом.
Но однажды мои «работодатели» на условленную встречу не явились. Поначалу сей факт не слишком меня обескуражил — я решил, что небольшая передышка не помешает, — однако когда они не вышли на связь ни на второй день, ни на третий, я обеспокоился. Удивило и поведение Джайни: доселе доброжелательная и общительная, она вдруг стала относиться ко мне не как к старому знакомому, а как к случайно забредшему в кафе посетителю. Это пугало, и я решил вызвать девушку на откровенный разговор. Однако пока прокручивал в голове предстоящий диалог, Джайни подошла сама. Звонко поставив передо мной блюдце с чашечкой кофе, выразительно спросила:
— Кофе заказывали?
— Э-э-э… ну да… — в горле от неожиданности запершило. — Да-да, спасибо!…
Девушка тут же отошла, а я в задумчивости уставился на чашку: никогда не заказывал здесь кофе! Размешал чайной ложечкой кусок сахара, поднял чашку и… увидел на блюдце крохотный клочок бумаги, явно второпях оторванный от обычной салфетки. Прочел на нем всего два слова, написанные почему-то по-английски: «Attention, cops!» (Осторожно, полиция!). Спина враз похолодела. Очень захотелось обернуться, но я сдержался. Только, чуть наклонив чашку, вылил из нее в блюдце часть напитка. Обрывок салфетки тут же съежился, буквы расплылись… Размазав для пущей верности бумажную кашицу ложкой, я встал и, придав походке видимую безмятежность, спешно покинул некогда гостеприимное заведение.
А в начале июля меня вызвал к себе Игорь. Обычно веселый и общительный, на сей раз он выглядел мрачным и озабоченным.
— Вчера меня вызывали в УБЭП, — без обиняков начал он, — и разговор состоялся весьма неприятный… Убэповцы подозревают, что кто-то из работников нашего «Регтайма» сотрудничает с этнической преступной группировкой, занимающейся незаконной скупкой золота и контрабандой. Недавно неподалеку от нашего завода задержали какого-то ингуша, у которого при обыске обнаружили и изъяли порядка двухсот граммов золотого песка, а в данном районе никто, кроме нас, переработкой драгметаллов не занимается…
— Так мы ж никаких изделий здесь не делаем, — невинно пожал я плечами. — Да и недавняя проверка налоговиков никаких нарушений, вроде бы, не выявила…
— Не выявила, — уныло подтвердил Акинин. — Просто мне показалось, Сашок, что ты у убэповцев — главный подозреваемый. Я, конечно, сказал им, что у тебя нет возможности выпускать здесь побочную продукцию, но они мне, кажется, не слишком поверили…
— У них работа такая — всех подозревать, — успокоил я, как мог, друга. — Но если хочешь, я готов прямо сейчас разобрать свою установку на запчасти…
— Правда, друг? Без обид? — просиял Игорь. — Спасибо, что сам предложил, а то мне, ей-богу, неудобно было как-то просить…