— Трубку, — посоветовал Владимир Васильевич, — найди какую-нибудь трубку!…
Оставив бутыль на попечение девочки, парень куда-то убежал, а через минуту уже неуклюже, но настойчиво вставлял в рот раненого пластиковую трубку, явно наспех оторванную от обычной капельницы. Утолив жажду, Владимир Васильевич хрипло поинтересовался своим состоянием. «Спасители» растерянно переглянулись.
— У вас вся спина в крови… — после небольшого замешательства ответил юноша. — И ноги… Но кровь мы остановили! — быстро добавил он, увидев, как скорбно исказилось лицо пациента.
— Врачи из госпиталя Святого Йозефа всем помогают! — подозрительно активно принялась поддерживать «коллегу» девочка. — Мою бабушку, например, тоже в прошлом месяце вылечили, хотя наш деревенский колдун говорил, что ей уже не оправиться. Мы вас сейчас укроем сеткой от насекомых, а вы попытайтесь заснуть… Хорошо?
— Заснешь тут… — простонал Боев. — Спину так печет, что сил нет терпеть…
— У меня есть настойка опия, — участливо предложил юноша, — от бабушки осталась… Говорят, хорошо помогает…
«Опиум? Да это же наркотик! — прокричал внутренний голос. — Представителю советского государства не к лицу принимать всякую буржуазную дурь…».
— Неси скорее! — выдохнул Боев вслух. — А заодно и йод, если есть.
— Йода у нас много, — гордо сказал юноша. — А зачем он вам?
— Смажете мне им всю спину. Худо-бедно, но он всё же защищает от микробов…
Все последующие манипуляции, которые совершали над ним юные «эскулапы», Боев воспринимал уже несколько отстраненно, словно из-за полупрозрачной ширмы. А уж после того как слизнул с ложечки темное маслянистое снадобье, он и вовсе отключился от окружающей его действительности…
— Какой же идиот, позвольте спросить, сподобился так разукрасить йодом спину этого бедолаги? — услышал он утром над собой энергичный, хотя и немолодой голос.
— Это я… сам… — слабо пролепетал Боев. — Это я попросил молодых людей…
— О-ля-ля, наш «покойник», кажется, заговорил?! Но пока помолчите, месье, мне осталось извлечь из вас еще три осколка. Потерпите, будет больно. Зато потом познакомимся поближе…
Прозвучала резкая команда хирурга, и через мгновение старпом почувствовал, как на его спину опустилась… широкая доска. Сильные руки надавили на плечи, заставив шейные позвонки скрипнуть, — его буквально впечатали в стол. Перед глазами судорожно замелькали картинки последнего боя, после чего сознание в очередной раз покинуло раненого.
* * *Со дня операции минула примерно неделя. Общее состояние Владимира Боева заметно улучшилось, беспокоило лишь полное онемение в ногах. Но, придя в себя после операции и еще испытывая сильные боли в развороченной осколками и скальпелем спине, он первым делом начал писать письма домой, благо в госпитале ни с бумагой, ни с отправкой почты проблем не было. Заклеивая по два толстых конверта в день, Владимир Васильевич словно брал реванш за годы почти полного молчания. Но когда описывать стало нечего, им завладели мысли о собственной неполноценности. Он потихоньку пытался шевелить ногами, подтягивая их к себе скрученным полотенцем, но… те оставались неподвижными, словно колоды. Врач-ординатор в ответ на его вопросы лишь разводил руками, и старпом решил бороться с недугом своими средствами.
Обзаведясь благодаря навещающим других пациентов родственникам старческой изогнутой клюкой и детской коляской, переделанной кем-то в примитивную бытовую тележку, он настойчиво учился передвигаться самостоятельно. Выкатив тележку из-под кровати крюком палки, переваливался на нее сначала боком, затем, упираясь руками в земляной пол, поворачивался на спину. Отдохнув пару минут, опять же с помощью рук подтягивался, придавая верхней части тела вертикальное положение. Зафиксировавшись на тележке и помогая себе клюкой — то отталкиваясь ею от земли, то цепляясь ее крюком за ножки больничных коек, — Владимир Васильевич начинал свое путешествие под дружные аплодисменты и ободряющие крики соседей по палате.
Убогая коляска натужно скрипела, пот ручьями стекал с лица, но старпом не сдавался — продолжал движение с отчаянностью камикадзе. Первый раз ему удалось преодолеть лишь десяток метров, через неделю он смог добраться до дальней, противоположной стены, а спустя месяц Владимир Васильевич уже довольно свободно путешествовал по всему лазарету, ловко объезжая поддерживающие кровлю столбы, больничные койки и перевязочные столы.