— Парни, — громогласно объявил хозяин стойки, — новичок ставит выпивку, налетай!
Минута — и помещение бара наполнилось звоном кружек и треском вскрываемых пакетиков. Еще через полчаса я стал для всех уже своим в доску. Для удобства общения сдвинули несколько столов, за первой кружкой вскоре последовала вторая. Не без удивления я обнаружил, что среди присутствующих нет ни одного южноафриканца: моими новыми знакомыми оказались чех, два немца, венгр, мальтиец и несколько югославов. В основном это были работники низшего управленческого и технического персонала, нанятые Систенсом по двухгодичным контрактам. Особенно порадовал факт, что больше половины из них хоть немного, но знали русский язык.
Обсудив такие глобальные и животрепещущие вопросы, как последние авантюры американцев, проигрыш английской сборной и ухудшение экологии, перешли к несущественным частностям.
— Наш босс попросил тебя наладить работу центрального реактора? — спросил вдруг словоохотливый электромеханик Душан, вскинув на меня глубокие черные глаза.
— А что там у нас с реактором? — вопросом на вопрос ответил я, смакуя кусок янтарной рыбины, угодливо предложенной барменом.
— Загибается реактор. Того и гляди взлетит на воздух, — опасливо покачал он головой. — Я в том цеху второй год вкалываю, потому и в курсе. Выбросы в последние время участились, предохранители не успеваем менять. А каждый плевок — это, почитай, сто литров кипящей кислоты. На прошлой неделе двое механиков в ночной смене попали под такой фонтан…
— Спасли? — золотая рыбка едва не застряла у меня в горле.
— Какое там! Минут десять поорали — и всё, затихли… Едва очередной бунт на фабрике не начался. Реактор остановить не разрешают, поскольку от него всё производство зависит, а как обезопасить сотрудников — тоже не знают… Тупик, в общем. Жду не дождусь, когда контракт закончится. Хочется живым отсюда выбраться…
В одиннадцать вечера бармен решительно выключил телевизор и объявил, что бар закрывается. Расходились мы неохотно, но вслух недовольства никто не высказывал. Зато уснул я быстро и спал крепко и спокойно. Мне снилась зима. Над огромным снежным пространством летела женщина, удивительно похожая на Найтли. Она протягивала ко мне руки, ее волосы трепетали на ветру, и я страстно жаждал утонуть в объятиях этого неземного создания…
— Господин Алекс, проснитесь! — прозвучал над ухом совсем не женский голос.
Прекрасная нимфа бесследно растаяла… С досадой разлепив веки, я увидел склонившегося надо мной Стена.
— Пора выходить, господин Алекс, — выразительно постучал он по наручным часам, — господин Систенс не терпит опозданий.
Убедившись, что я уже адекватен, Стен деликатно вышел. Я быстро оделся и, наскоро побрившись, выскочил следом. Внизу уже поджидала знакомая «тойота».
У въезда на территорию фабрики меня встретили плотный, угрюмый и на редкость некрасивый мужчина лет сорока пяти и светловолосый парень в очках, нисколько не скрывающих его настороженных умных глаз.
— Главный механик. Карл, — коротко представился некрасивый.
— Главный энергетик, — позволил себе формальную улыбку очкарик, — Геничек.
— Алекс, — по очереди пожал я им руки.
— Успели позавтракать? — осведомился Карл.
— Нет. Очень хочется кофе.
— Тогда поторопимся, — шагнул вперед Геничек.
Общепитовская точка химического комбината «SICO» произвела на меня тягостное впечатление: серые, вряд ли когда-либо знавшие краску стены, колченогая мебель, заплеванный пол… Однако блюда подали довольно съедобные.
— Прошу прощения, — подцепил я вилкой горячую отварную сосиску, — если не трудно, введите меня, пока я ем, в суть проблемы. Хотя бы вкратце. Всё-таки моя фамилия Костин, а не Копперфилд…
Улыбнувшись сравнению, Карл благосклонно принялся вводить меня в курс дела. Выслушав его сухой, подкрепленный уточняющими вставками Геничека отчет, я понял главное: один из основных агрегатов комбината начал давать необъяснимые сбои. Во-первых, реакционная смесь прогревалась слишком долго, а во-вторых, участились случаи внезапных катастрофических перегревов, вследствие которых за последние два месяца произошло восемнадцать аварий, два пожара, погибли три человека.
— В проклятый реактор будто черт вселился. Производство висит на волоске, того и гляди начнутся повальные увольнения, — хмуро заключил Карл, видимо, по долгу службы отвечающий за бесперебойную работу вверенного ему оборудования.