Причину своего столь странного поведения она объяснила лишь вечером, когда, после торопливого ужина на постое в общественном сарае деревеньки Инкоду, устроила что-то вроде военного совета. Взяв у меня еще ни разу не раскрытую карту, девушка аккуратно расстелила ее поверх своего плаща, брошенного прямо на землю.
— Иди сюда, Алекс, — поманила она меня пальцем. — Дядюшка Дре пообщался с местными жителями и теперь очень беспокоится за нас, поскольку обстановка в этом районе сложилась весьма серьезная.
— Боевые действия? — не на шутку испугался я.
— Хуже, — нахмурилась девушка. — Говорят, на дорогах орудует шайка какого-то пришлого налетчика по имени Мунги. Бандиты нападают даже средь бела дня, ничем не гнушаясь…
— Это что же получается? — придвинул я керосиновую лампу ближе к карте. — Ночью двигаться нельзя, потому что опасно, а днем — потому что еще опаснее?
Присевший рядом проводник уныло закивал головой, Зомфельд, чистивший до этого момента карабин, оставил свое занятие и тоже приблизился к нам.
— На какой дороге бандиты проявляют наибольшую активность? — спросил он у дядюшки Дре.
— Вот здесь, — неуверенно поводил тот пальцем над картой, — между Чигомане и Массангеной.
— Значит, самый важный участок, выводящий непосредственно к реке Саби, остается для нас закрытым, — нахмурился Вилли. — А нельзя ли как-то обойти это место? Ну, потратим лишние день-два, зато избежим неприятных встреч…
— О, — встрепенулся Дре, — я придумал!
От него сильно пахнуло низкокачественным самогоном, и мне показалось, что сейчас мы услышим какую-нибудь пьяную чушь. Однако я ошибся.
— Если взять сильно к северу, можно выйти к реке вот в этой точке, — озвучил Вилли предложение старика. — Дре говорит, что отсюда вниз по течению регулярно сплавляют скотину на продажу, а в преддверии сезона дождей плоты отправляют по несколько штук в неделю. Если удастся попасть на один из них…
— То мы без проблем подберемся максимально близко к нужной мне деревне, — закончил я его мысль. — А заодно сэкономим силы лошадей, что тоже неплохо. Только вот я не вижу на карте ни одной дороги, ведущей к реке. Мы сможем проехать?
Проводник неуверенно кивнул.
— На самом деле дорога вдоль границы с Замбией есть, — пояснил он. — Просто она плохая, не для автомобилей. Изначально ее протоптали дикие слоны, а теперь ею пользуются в основном контрабандисты.
Устраиваясь на ночлег, я преждевременно порадовался, что нас взял под свое покровительство незримый ангел-хранитель…
Переправившись на утреннем пароме через какую-то довольно широкую реку, мы решительно углубились в расстилавшиеся за ней леса. На самом деле слоновьих троп, по которым разгуливали теперь и другие лесные обитатели, здесь оказалось немало. Прихотливо изгибаясь среди деревьев то в одну, то в другую сторону, они, правда, не столько вели нас к цели, сколько уводили от нее: карты в данном случае были абсолютно бесполезны. То и дело натыкаясь на неопрятные кучи звериных экскрементов, покрытые мириадами озабоченно жужжащих мух, мы блуждали по речной сельве целый день.
Признаться, путешествие по африканским лесам — удовольствие сомнительное. Если в российских дубравах или березовых рощах путник может получить и защиту от дождя, и укрытие от жаркого солнца, то здесь, на крайнем западе Мозамбика, всё было с точностью до наоборот. Влажная и кислая на вкус духота окутывала, словно парниковой пленкой. Неумолчный звон тысяч крыльев взбудораженных нашим появлением насекомых заставлял плотнее нахлобучивать головные уборы и заматывать лица платками, отчего становилось еще жарче, а выделяемый телами липкий пот стекал в сапоги уже чуть ли не ручьями. Говорить не хотелось, и мы двигались в полном безмолвии.
Один лишь дядюшка Дре чувствовал себя в этой парилке как рыба в воде. Он давно спешился и, выбирая нам дорогу для проезда, размашисто шагал теперь впереди, предупреждающе стуча длинным посохом по опасно выступающим из бурой почвы корням. Более того, умудрялся еще развлекать нас оптимистичными песенками, а порой даже и незатейливыми танцами.
Нашей промежуточной целью в тот день был поселок Капатени, откуда к изначально намеченному району у реки Саби вела, судя по карте, вполне приличная дорога. Однако местность, по которой пролегал наш путь сейчас, оказалась на редкость мрачной и совершенно безлюдной. Положение начало меняться в лучшую сторону лишь к вечеру второго дня пути, когда угрюмый и влажный тропический лес стал всё чаще перемежаться обширными полянами. Духом воспрянули даже бедные, искусанные слепнями лошади.