И вдруг совсем рядом раздался трубный звук. Замерший на месте проводник предупреждающе вскинул руку. Затем повернулся к нам и отчаянно что-то прокричал. По его расширившимся глазам и мигом посеревшим щекам я понял, что угроза надвигается нешуточная. Как назло, тропа в этом месте была слишком узкой, чтобы позволить нам быстро развернуться. Первым на сигнал проводника среагировал Зомфельд: резко натянув поводья вставшего на дыбы Боливара, он развернулся на узком пятачке, словно бывалый ковбой. Я тоже дернул повод, но, как назло, не в ту сторону, и моя лошадь тут же уперлась в круп другой — той, что служила запасной и шла следом. Пока я пытался с ней разъехаться, грозный трубный звук прозвучал еще ближе. Бросив взгляд в сторону, откуда он раздавался, я увидел, что метрах в двадцати от нас среди деревьев колышутся серые слоновьи туши. Стадо надвигалось столь быстро и решительно, что напоминало несущуюся с горы лавину.
Я изо всех сил натянул поводья. Мимо, как в замедленном кадре, проплыло лицо Найтли, тоже отчаянно пытающейся развернуться. Дальше я уже действовал на автомате. Свесившись с седла, умудрился дернуть уздечку ее мерина с такой силой, что бедное животное едва не лишилось нижней челюсти. Отчаянно рванув вслед за натянутыми поводьями, лошадь Найтли сделала гигантский прыжок вперед и, теряя на ходу с треском отрывающиеся от седла мешки, понесла мою самую главную и драгоценную ношу прочь от опасной тропы.
Минут через десять бешеной скачки мы с Найтли почувствовали себя в относительной безопасности и придержали загнанных и перепуганных лошадей.
— Где же остальные? — тяжело дыша, поинтересовалась девушка, приподнимаясь в стременах. — За Зомфельда я не особо беспокоюсь, он человек бывалый, а вот дядюшка Дре… Он ведь, кажется, так и не успел вскочить на лошадь…
— Чертовы мастодонты! — пробормотал я, трясущимися пальцами запоздало пытаясь расстегнуть сумку с BXP. — Эх, надо было дать очередь у них над головами, глядишь, со страху и притормозили бы.
— О, нет, Санья, — возразила Найтли, — ты плохо знаешь слонов. Скорее всего, твоя трещалка разозлила бы их еще больше. Давай лучше вернемся, — потянула она меня за рукав, — и проверим, как там наш проводник. А то у меня сердце не на месте.
На всякий случай я всё же изготовил автоматик к стрельбе, и мы поехали обратно, двигаясь очень осторожно. Немного осмелели, лишь когда очередной хриплый слоновий клич донесся уже откуда-то справа и издалека. Пришпорив безропотных лошадок, приблизились вскоре к тому месту, откуда совсем недавно столь поспешно бежали. В лесу стояла оглушительная тишина, до наших ушей не доносилось ни звука.
— Эй, кто-нибудь, отзовитесь! — заорал я что было сил, от волнения перейдя на русский, и сделал два выстрела вверх.
Где-то позади хлопнул одиночный выстрел, и мы поняли, что с Зомфельдом всё в порядке.
Вдруг из кустов, мотая оборванными поводьями, выскочила лошадь дядюшки Дре. Завидев нас, она коротко заржала и оглянулась, будто приглашая сделать то же самое. Я подъехал ближе и увидел буро-желтое пятно накидки, распластанной посреди тропы.
— Найтли, оставайся на месте, — приказал я, спешиваясь.
Направляясь к втоптанной в грязь накидке, в душе я надеялся, что проводник просто обронил ее при бегстве. Увы, уже в пяти шагах от нее я понял, что надеялся напрасно. Из-под куска ткани торчала кисть руки, всё еще судорожно сжимающая обрывок уздечки. Видимо, когда испуганная лошадь рванула в сторону, дядюшка Дре не успел выпростать руку из поводьев и был практически мгновенно растоптан слоновьим стадом.
Вскоре подъехал Вилли и, достав из рюкзака раскладную лопату, без лишних слов принялся копать могилу. Я помогал ему, обрубая топором корни деревьев. Найтли начала было извлекать из земли изувеченное тело проводника, но при виде крови ей стало нехорошо, и дальнейшим погребением занимались уже только мы с Зомфельдом. Нечего и говорить, что сразу по завершении сей тягостной церемонии наша троица поспешила убраться с этого страшного места.
Утро следующего дня тоже выдалось безрадостным. Ясная погода, стоявшая накануне, резко изменилась: по нашим головам уныло зашлепали капли дождя. Сбившись потеснее, мы ехали неведомо куда, ориентируясь только по компасу и старательно придерживаясь направления на север.