Рыдания Фэрил стали тише, а вскоре, когда до нее дошел смысл сказанного, и вовсе прекратились. Она шмыгнула носом, утерла слезы, отступила и с удивлением посмотрела на Лору:
— Я не одна?
Лора улыбнулась, хотя улыбка получилась какая-то вымученная, и смахнула слезы.
— Ну конечно не одна.
Фэрил, все еще боясь поверить своему счастью, вкрадчиво спросила:
— Мамочка, так ты тоже поедешь со мной?
— Нет, детка. Я бы всей душой желала поехать с тобой, но этой мечте не суждено сбыться. Я не последняя из первенцев.
Фэрил не смогла скрыть своего разочарования:
— Но тогда…
— Существуют всего два последних первенца, доченька, — объяснила Лора, — мужчина и женщина — баккан и молодая дамна.
Слова матери напомнили Фэрил о том, что давно было ей известно.
— Да, конечно, как я могла забыть! — Она нахмурилась. — Но кто же этот баккан…
Лора обняла дочь за плечи, мягко привлекла к себе и заглянула в глаза:
— Слушай внимательно: где-то в лесу Вейн живет молодой баккан по имени Гвилли Фенн — по крайней мере так говорилось в письме, которое я получила лет двадцать — двадцать пять назад, когда он родился. Гвилли ведет свой род от самого Томлина, так же как нашей прародительницей является Пэталь. Конечно, прошло столько лет, что вряд ли нас можно считать даже очень дальними родственниками. Но я уверена, что тебе следует разыскать его и взять с собой в долину Арден.
Фэрил посмотрела на мать, и во взгляде ее читалось изумление.
— Но, мама, ведь в пророчестве говорится: первенцы примут бой вместе с Риатой. Разве он сам не поймет, что должен отправиться в долину Арден?
Теперь Лора улыбнулась вполне искренне:
— Дитя мое, время от времени пророчествам требуется помощь.
И мать с дочерью рассмеялись.
Лора помогла Фэрил оседлать Чернохвостика. Фэрил приторочила к седлу спальный мешок и ранец с вещами… Наступила пора отправляться в путь.
Дамны обнялись и поцеловались на прощание, Фэрил решительно вскочила на пони и поскакала прочь.
Мать, оставшись одна, тихонько заплакала. Она смотрела вслед дочери и не решалась окликнуть ее — ведь она всегда знала, что когда-нибудь этот день придет.
Небо посветлело, из серого превратившись в розовое. По земле стелился туман, клубами просачиваясь между деревьев. А Фэрил все скакала вперед, на восток, навстречу судьбе.
Глава 4
ГВИЛЛИ
ИЮЛЬ 5Э985
(за три года до описанных событий)
Фр-р-р-р — раздался звук крыльев вальдшнепа, рассекавших воздух. Бз-з-з-з — пропел снаряд, выпущенный из пращи, но не попавший в цель: птица благополучно улетела.
— Черт побери! — вскричал взбешенный Гвилли. — Как я мог промазать?
Вопрос был обращен в никуда, потому что, кроме самого Гвилли и собаки по кличке Черныш, принадлежавшей его приемному отцу, никого больше рядом не было.
Собака выглядела крайне разочарованной. Услышав вопрос хозяина, Черныш для приличия слабо вильнул пару раз хвостом, но глаза его при этом осуждающе смотрели на молодого баккана, как будто он хотел сказать с укором: «Да, ты промазал!»
— Знаю, дружок, знаю. Ты очень старался, выслеживая эту птицу. Но знаешь, с каждым случается: иногда и я промахиваюсь.
Не похоже было, что он убедил Черныша: пес глядел все так же сурово.
— Я всего-то на какой-то дюйм промазал. — Для убедительности Гвилли даже показал расстояние пальцами.
Черныш отвернулся, всматриваясь в лесную чащу.
— Да ладно тебе! Ну виноват. Подстрелим еще кого-нибудь.
Гвилли нагнулся и поднял с земли трех вальдшнепов, связанных вместе. Он тряхнул ими, как будто желая привлечь внимание собаки.
— Вот видишь, псина, кое-что мы сегодня все-таки раздобыли.
Черныш всем своим видом выразил презрение.
— Хочешь сказать, это только твоя заслуга?
Черныш завилял хвостом, и Гвилли не смог сдержать улыбку:
— Наверное, ты прав, дружок.
Черныш выжидательно смотрел на хозяина.
— Вперед, Черныш, за добычей!
Собака радостно подпрыгнула и кинулась вперед, то втягивая носом воздух, то припадая к земле в поисках следов.
Мимо седых деревьев-гигантов, тихонько шелестевших на утреннем солнце, шли тропинками дремучего леса Вейн баккан и его верный пес. Вниз по течению лазурного ручейка, по заросшему мхом бережку — и вот Черныш уже радостно шлепает по кристально чистой воде, не останавливаясь даже для того, чтобы попить, а Гвилли едва поспевает за ним, прыгая с камня на камень. С шумом пробираются друзья сквозь заросли кустарника, любуясь игрой солнечных лучей, пробивающихся между туго сплетенными ветвями деревьев.
Внезапно Черныш рванулся назад, отпрянув от зарослей дуба, темной стеной уходивших в глубину леса насколько хватало взгляда. Собака обогнула мрачный участок, стараясь держаться подальше. Гвилли последовал за ней, не рискуя подходить слишком близко к древним деревьям. Однако он не мог не уступить соблазну заглянуть туда, в зловещую тьму. Взгляд его искал чего-то… чего? Он и сам не смог бы сказать.
Это было одно из тех сумеречных заповедных мест, о которых говорят только вполголоса и куда простым смертным путь закрыт. Много слухов ходило об этих потаенных местах. Поговаривали, например, что здесь обитают едва различимые для обычного глаза существа — великаны с тяжелой шаркающей походкой и быстрые, снующие взад-вперед карлики. Некоторые жители лесных чащоб были плоть от плоти земли, других можно было спутать с деревьями и кустами.
Однако, кем бы они ни были, на прохожих они не нападали и препятствий им не чинили. Те же, кто осмеливался нарушить границы владений лесных обитателей, исчезали без следа.
Старожилы рассказывали, что раньше в лесу Вейн царила тьма и попасть сюда было невозможно. Однако когда варорцы оказались в безвыходном положении, гонимые непримиримым врагом, Лес приютил их, дав пристанище.
А после того, как варорцы, собравшись с силами, победили неприятеля, Лес поделился с ними своими полянами и оврагами, прогалинами и борами, хотя некоторые места так и остались заповедными.
С той поры варорцы жили в лесу общинами, носившими название глейдов, и никто не осмеливался нарушить их покой. А если враг и пытался посягнуть на лесные владения маленького народца, как случилось тысячу лет назад во время Зимней войны, с ним расправлялись беспощадно.
Под прикрытием древнего леса варорцы чувствовали себя в абсолютной безопасности, однако, несмотря на свободолюбивый дух, не решались проникать в заповедные местечки: ведь там можно было нос к носу столкнуться с лисьими всадниками (некоторые называли их еще фокс-райдерами), Живыми холмами, Сердитыми деревьями, Стонущими камнями и прочими сказочными существами.
Само собой разумеется, что, пробегая по опушке одного из этих погруженных в темноту участков леса, Гвилли невольно вглядывался в глубь его, высматривая что-то…
Вдруг папоротник зашуршал, и из-под черного полога леса выскочила косуля. Черныш подпрыгнул на месте, скуля от нетерпения и ожидая только команды хозяина.
— К ноге, Черныш, — приказал Гвилли. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди.
Черныш пытливо взглянул на варорца, отказываясь верить собственным ушам. Нельзя преследовать?
— Не сегодня, псина. Сегодня мы охотимся на птиц.
Сердце Гвилли билось уже спокойнее. Треск сучьев и шелест листьев под ногами косули замерли вдали.
— Ищи, Черныш. Вперед!
Черныш в последний раз осуждающе взглянул на хозяина и снова принялся наматывать круги, пытаясь уловить запах дичи. Варорец и его верный пес продолжали путь по лесу, а Гвилли уже и думать забыл о диковинных лесных обитателях. Конечно, все эти предания были ему хорошо известны, но он не придавал им слишком большого значения, ибо рожден был не в самом лесу, а на его опушке и воспитан был совсем в ином духе, нежели лесной народец. Поэтому Гвилли и Черныш предпочитали рыскать по лесу в поисках добычи, а на раздумья о старинных преданиях времени у них не оставалось.