Зигрид махнула хвостом, отвернулась от затонувшей субмарины и поплыла дальше. Пора было забыть об этой части ее жизни и помышлять лишь о будущем. Ведь от нее и только от нее зависело будущее Алмоа.
Миновало целое столетие. Ни Гюс, ни Зигрид не заметили прошедшего времени, остались такими же, какими были. Ведь постареть в водах алмоанского океана было невозможно. С медицинской точки зрения друзьям было столько же лет, сколько и тогда, когда они покинули «Блюдип». Они прилагали невероятные усилия, чтобы не потерять память. Каждый день Зигрид вспоминала свою жизнь, с самого начала, стараясь воссоздать малейшие подробности. Занятие было скучное, но Зигрид знала, что это единственный способ не превратиться в животное.
«Меня зовут Зигрид Олафсен, — говорила она мысленно. — Я почти не знала моих родителей. Когда я была маленькой, мама называла меня Сисси. Я выросла в военном приюте. Однажды пришел вербовщик из Морского министерства и предложил…»
Теперь остров уже возвышался над водой, вулкан затих, лава остывала. На планете Алмоа появился новый континент. Зигрид чувствовала, что пришло время перейти к действиям. Несмотря на все усилия, направленные на тренировку мозгов, она стала забывать некоторые вещи… Иногда даже не могла вспомнить свое имя. Если ждать и дальше, то есть риск забыть свое прошлое в человеческом обличье вообще, и тогда придется довольствоваться обликом счастливой рыбы до скончания времен.
С трудом ей удалось убедить Гюса перенести бочки на остров. И правда, задание было нелегким: нужно было катить бочонки вдоль вулканического склона, выталкивая на сушу, как собака толкает носом мячик. Оказавшись на берегу, они поспешно ставили бочки, взмахивали хвостом, чтобы развернуться, и вновь погружались в воду.
Когда все найденные бочки были доставлены по месту назначения, Зигрид решила, что для нее и для Гюса настало время вновь стать людьми.
Рыжей рыбе такая затея совсем не понравилась, и Зигрид пришлось долго настаивать, чтобы убедить Гюса сделать, как она говорит, — терлась о его бок, чтобы передать свои мысли с помощью химических веществ.
Когда у нее наконец появилась уверенность, что Гюс последует за ней, Зигрид нырнула очень глубоко, чтобы взять разгон, и со всей скоростью, на которую только была способна, выскочила над поверхностью воды. Она разбила волны, как дельфин в прыжке, и упала на прибрежные скалы. Превращение началось, как только солнце высушило последние соленые капли на ее плавниках.
Рядом с ней в конвульсиях из-за изменения тканей корчился Гюс.
Зигрид охватила горячка, потом она долго стучала зубами от холода. Дрожала так, словно ее уложили на кусок льда. У нее отрастали руки и ноги, затем она стала кашлять, плеваться, задыхаться, прежде чем вновь смогла дышать воздухом. И внезапно обнаружила, что разучилась ходить и пользоваться руками. Ну конечно, она так долго была рыбой, что отвыкла от человеческих рефлексов.
Ей пришлось ползти по камням в поисках тени, чтобы избежать жгучего солнца. Зигрид пролежала так всю ночь, скорчившись, закрыв глаза. Ей было слышно, как где-то в темноте кашляет Гюс.
Все утро следующего дня друзья, по-прежнему, как во время плавания на «Блюдипе», выглядевшие подростками, заново учились передвигаться. Сначала на четвереньках, как младенцы, потом на двух ногах, но держась за скалы. А вот заговорить у них не получалось. Их голосовые связки производили лишь странное ворчание.
«Однако мешкать нельзя, — подумала Зигрид. — Здесь ведь ничто не растет. Следует прямо сегодня начать засаживать новый континент, иначе мы умрем с голоду».
Жестами она дала понять Гюсу, что им надо срочно обживать остров. То есть прежде всего рассыпать концентрированный гумус по скалистой поверхности.
Остров казался голым, сухим, бесплодным. Местами в ямках оставалось немного засохших водорослей, и там вились первые былинки скромной растительности. К счастью, на острове сформировались и углубления более крупные. Огромные естественные емкости задерживали, собирали дождевую воду. Таким образом на континенте возникли озера.
«Упавшая с неба вода не обладает мутагенными свойствами, — вспомнила Зигрид. — Ее можно использовать без всякого риска. По крайней мере, мы не умрем от жажды».
Вместе Гюсом они открыли бочки с гумусом и стали рассыпать его по серым камням. Земля сыпалась, словно черный порошок, и на воздухе увеличивалась в объеме с необыкновенной скоростью. Каждая частичка порождала десять таких же, а те, в свою очередь… Земля кишела, словно тьма насекомых.