- Да, все они убиты, - вздохнул Бен. - Чертова уйма убитых. Этот парень говорит, что знал Камбулу и его племянника. Они происходили из ближнего крааля, и пондо совершенно уверен, что узнал их. Двое других Тегваан и Мкизе. Ну и дела! У одного голова чуть не отрезана, второй утонул, третий бросился со скалы, а четвертому раскроили череп...
- Что же произошло? - спросил я. - Пондо знает? Бен покачал головой.
- Нет. Я спрашивал у него. Говорит, что встал пораньше - немного порыбачить - и нашел их всех... Я думаю, что это междоусобица.
- Что-что? - переспросил я, делая удивленное лицо, как, впрочем, от меня и ожидали.
- Междоусобица. В Транскее такое случается часто, - сказал Барри. Это наиболее правдоподобное объяснение.
Хендрик кивком подтвердил его слова.
- Конечно, междоусобица, что же еще, - вынес он вердикт. - Но как вам это нравится? Убивают друг друга прямо у нас под носом, а мы и не знаем ничего! Кто-нибудь видел, как они покидали лагерь?
Мы переглянулись и покачали головами.
- Может, у повара спросим? - предложил Бен.
Но это был пустой номер. Повар вскоре подошел вместе с Лукасом, Суини, Суортом и остальными членами команды. Выяснилось: никто ничего не знал, а если и знал, то предпочитал молчать.
Лукас вступил в наш круг мрачнее тучи.
- Черт возьми, кое-кто за это поплатится, - решительно заявил он. - Я уже связался по рации с полицией, и они отыщут свинью, которая нам все это устроила. Четверо лучших моих ребят! Четверо! Но виновным не уйти от расплаты! Где этот пондо? Я хочу, чтобы он сам рассказал мне обо всем.
Пондо услужливо согласился повторить свою историю сызнова, и для меня наступил благоприятный момент: я смог беспрепятственно разглядеть окружающих. Все пондо были ошеломлены случившимся. Были видно, что Барри испытывает огромное облегчение от того, что можно переложить все дела на плечи отца. Хендрик с Суортом были непритворно удивлены. Лицо Суини было бесстрастно, и я перевел взгляд на Виллема. Из глаз его исчезло тупое безучастное выражение. Он пожирал глазами рассказчика, с уголка его отвисшей нижней губы стекала струйка слюны... Меня захлестнула волна отвращения. Хендрик заметил это и грубо выругал брата. Виллем опустил глаза, руки его безвольно повисли вдоль тела, и он вернулся на свое место чуть позади Хендрика.
Бен первым отреагировал на рассказ пондо.
- Вот что, ребята, - заявил он. - Эти бедняги убиты. Кричи не кричи их все равно не вернешь. Я за то, чтобы продолжать работу. Мы сюда для этого приехали, так какого же черта!..
- Присоединяюсь к предложению Бена, - сказал я тихо.
Лукас заколебался.
- Не знаю... - помедлил он. - А как быть с телами убитых пондо? По-моему, не по-человечески оставлять их на скалах.
- Я все же думаю, что нам следует поступить так, как советует мистер ван Скальквик, - вступил в разговор Суини. - Я останусь здесь и подожду полицию. Они, несомненно, захотят осмотреть место происшествия, так что и трупами пусть займутся сами. А если захотят с кем-нибудь поговорить, я пришлю шлюпку.
Однако все прошло гладко. Прибывшие полицейские все осмотрели и уехали без лишнего шума. Никого не удивило, что сержант полностью согласился с версией Бена.
- Междоусобица, - объявил он. - В этом не может быть никакого сомнения. Меня вызывали на сотни подобных преступлений. В половине случаев нам даже не удается обнаружить трупы. Их прячут. Эта междоусобица - черт знает что такое. Слова не выжмешь из проклятых пондо. Держат язык за зубами - должно быть, боятся мести.
Сержант и его люди уехали, даже не предполагая, какую тяжесть сняли с моей души.
Первыми на дежурство вышли мы с Барри. Сначала помогли другу другу с подводным снаряжением - аквалангами, масками, ластами. Затем вооружились ножами и ружьем для подводной охоты.
Последняя проверка, и мы были готовы к погружению.
- Засекайте время, - сказал я Хендрику и Суорту. - Через полтора часа - ваша смена.
Я оставил Барри у землечерпалки, которая уже всасывала песок, и двинулся дальше, осматривая морское дно. Вот уже две недели насос работал без перерыва, но вода была чистая, и даже сквозь ее толщу проникали рассеянные лучи света. Прямо над нами раскачивалось днище "Мэри-Джо". Выплыв из ее тени, я взял курс на риф.
Конечным пунктом моего маршрута был утес. Он вставал из песка монолитной стеной, лохматой от растущих на ней многоцветных водорослей пурпурных, ярко-оранжевых, розовых, зеленых. Взглянув на часы, я повернул к землечерпалке.
Барри был рад сменить меня. Взяв ружье, он медленно заскользил наверх и стал там описывать круги, а я остался у котлована. Пока он был удручающе мал. Наблюдая за работой насоса, я не заметил, как пролетело отведенное нам время. Потом мы снова ушли под воду. Так, сменяя друг друга, мы по очереди несли свою вахту.
Когда мы бросили якорь в устье реки, спускались сумерки. Великолепные краски заката, как в зеркале, отражались в недвижной глади воды, но сил любоваться ими у меня не было. События последних суток не прошли бесследно: я чувствовал смертельную усталость.
13
Проснувшись на следующее утро, мы были оглушены непривычной тишиной. На кухне не гремели горшки и кастрюли, не шкворчало сало на сковородках. Не был разведен даже огонь: повар исчез, прихватив с собой все ножи и кастрюли.
Но ушел он не один. После скудного завтрака из кукурузных хлопьев со сгущенным молоком мы отправились на "Мэри-Джо" к Лукасу. Услышав новости с берега, он ничуть не удивился.
- Все сбежали! Все! Вся чертова команда! - взревел он. - Когда мы с Джо проснулись, никого на судне уже не было - только куча грязных тарелок на камбузе.
Суини пожал плечами:
- Жаловаться на беглых пондо - пустая трата времени. Так что успокойся - что толку себя накручивать?
- Как вы думаете, почему они ушли? - поинтересовался я.
- Междоусобица. Ясно как божий день, - ответил Суини. - Вероятно, испугались, как бы и с ними не случилось того же самого.
- А может, полиция их напугала? - предположил Бен. - Может, они знали чуточку больше, чем рассказали, вот и поспешили смотать удочки, пока об этом никто не догадался?
Мы еще немного посудачили о причине исчезновения пондо, но Суини был прав - надо примириться со случившимся и не терять зря времени. Вся трудность заключалась лишь в том, чтобы взять на себя обязанности ушедших и распределить всю тяжелую и грязную работу. Лукасу такая перспектива не улыбалась, но делать было нечего, и он согласился.