На лицо Гарри набежала тень:
— Джон Фрейзер был моим ближайшим другом. Мы были как братья… вместе выросли… вот почему до сих пор я не могу поверить… Но я забегаю вперед…
Он похлопал себя по одежде и торопливо сунул руку в карман:
— Вот. С этого-то все и началось. — Гарри протянул мне руку. — Ну, — настаивал он, — взгляни поближе. Держу пари, что ты никогда не видел ничего подобного.
Гарри ошибался. Еще прежде, чем серебряная монета легла в мою ладонь, я понял, что она как две капли похожа на ту, что когда-то на изящной цепочке носила моя мать. Я перевернул монету. Тот же королевский профиль, та же корона из лавровых листьев и тот же отчетливо вычеканенный год — 1779.
— Ну и ну! — воскликнул Бен, когда я передал ему монету. — Гарри, где ты это взял?
— Это с «Гровенора». Мы с Фрейзером нашли ее на месте кораблекрушения.
Бен достал трубку и чиркнул спичкой. Пыхнув дымом, заметил:
— Но ведь место кораблекрушения точно неизвестно. Все разное говорят — где судно лежит, никто не знает. Вы что же, и до судна докопались?
— Нет, его мы не нашли. Оно похоронено глубоко в песке. Но… лучше я расскажу вам о монетах.
— Значит, были и другие? — заинтересовался Бен.
— Мы наткнулись на них совершенно случайно. Как-то Фрейзер предложил съездить на рыбалку в залив Гровенора. Я отнесся к этому без восторга. Во-первых, это довольно далеко от Сент-Джонса. К тому же, с одной стороны, погода еще не установилась, с другой — было 22 сентября, солнцестояние. В это время на всем побережье обычно бушуют штормы. Я пытался отговорить Фрейзера, но он настоял на своем.
Выехали мы засветло и прибыли на место, когда солнце уже взошло. Для рыбалки лучше времени не придумаешь, но скоро мы позабыли о ней. Поставив машину, мы взглянули на океан, а потом выскочили наружу как ошпаренные. Мои предположения оправдались: шел шторм, какого я не видел никогда в жизни. Океан почернел, вспенился, и тут внезапно начался отлив. Никто из нас не помнил такого сильного отлива. Вся береговая полоса обнажилась, словно кто-то просверлил отверстие в дне океана, и теперь он стремительно убывал. Там, где раньше плескалась голубая вода, теперь были скалы, омуты, рифы и каналы.
Мы побежали к океану. Вода, видимо, отхлынула сразу, потому что в ямах с водой трепыхалась рыба, какой я прежде никогда и не видывал. Это напоминало фантастический аквариум, созданный самой природой. Мы перебегали от одной лужи к другой. А потом Фрейзер завопил так, что я, бросив все, со всех ног кинулся к нему. Он наклонился над омутом и показывал рукой в глубину.
— Гляди! — крикнул Фрейзер. — Там, внизу, монеты! Возле выступа. Видишь?
Я насчитал штук десять-двенадцать кругляшек. И хотя они были сплошь облеплены ракушками, это, без сомнения, были монеты.
Гарри судорожно сжал монету. Голос его задрожал от нахлынувших воспоминаний.
— Не веря глазам, мы с Фрейзером завороженно смотрели на кругляшки, а потом он вдруг прошептал: «Гровенор»! Эти монеты — с «Гровенора». Господи, ты понимаешь, что это значит?» Фрейзер был так взволнован, что почти не мог говорить: «Сокровища… кораблекрушение… Это где-то здесь, совсем рядом… Он здесь потонул, понимаешь?»
— Где — «здесь»? — глупо спросил я. Фрейзер схватил меня за руку.
— Здесь, в этих местах, где же еще? — Он показал рукой на выход из залива.
Я посмотрел туда и увидел нечто совсем иное. На нас надвигалась бурлящая стена воды, возвещая о начале прилива.
— Бежим отсюда! — заорал я и бросился к берегу, но вместо того, чтобы последовать моему совету, Фрейзер бросился в омут.
Бен с шумом выдохнул:
— За монетами, стало быть, нырнул, вот как? Небось они ему позарез были нужны, факт! А я бы нипочем там не остался! Нет, сэр! С морем шутки плохи!
— Вы не знали Фрейзера, — проговорил Гарри. — В этом он был весь. Стоило ему что-нибудь захотеть, как он бросался очертя голову, не задумываясь о последствиях. В тот раз Фрейзер легко отделался: несколько царапин да пара синяков… и две монеты. Одну из них он оставил себе, другую отдал мне.
Нам так и не пришлось порыбачить, даже снасти из машины не вытащили. Мы только и говорили, что о находке. А наутро Фрейзер уехал в Дурбан. Вернулся он через неделю и показал мне план.
— План? — переспросил я.
Гарри внимательно посмотрел на меня.
— План тоннеля. Вернее — черновой набросок. Но идея была ясна.
Фрейзера буквально обуяла жажда деятельности. «Смотри, — сказал он мне. — Сокровища должны быть здесь. Все сходится. Я просмотрел кучу документов: протокол морского расследования, рассказы спасшихся, описание рельефа местности. Все, что можно… Кроме того, у нас есть монеты. Запомнил место, где мы их нашли?»