— Зокора? Знаете, она задаёт мне вопросы о людях, а я ей о её мире. Её мир суров. Если кто-то возвращается с битвы, считается плохой приметой приветствовать его слишком радостно. Тогда боги знают, что он чего-то стоит, и заберут его при следующей.
— Она не хочет, чтобы мы это знали? — спросил я, пробуя засахаренное яблоко.
— Она не хочет объясняться. У меня сложилось впечатление, что если в её мире проявляешь чувства, то оказываешься в невыгодном положении, делая себя уязвимым, — вздохнул он. — Я знаю, что она что-то ко мне чувствует. Но иногда мне кажется, что я собираю крохи хлеба со стола.
— Варош, ты меняешь её взгляд на мир. Дай ей время. Для неё… Она эльф, для неё всё это должно быть происходит ужасно внезапно.
— Всегда, когда вы обращаетесь ко мне на «ты», для вас это важно, — заметил он. — Но да, Хавальд, я это знаю. Однако мы, люди, не можем позволить себе сотню лет терпения.
— Ты можешь мне сказать, что этот сумасшедший делает в моей комнате?
— Наталия. Она тоже там. Это тот целитель, о котором мы слышали. Он эксцентричный.
Виноградин у него не было, но они ему и не нужны. Наталия уже поправилась, но всё ещё запечатана в камне. Он говорит, что должен выманить её оттуда, и уже знает, как это сделать.
— Наталия поправилась?
— Да. Я сам это видел. Он даже лучше, чем Зокора со своими виноградинами. Он возложил руку на Наталию, болт выпал, и рана закрылась, хотя она камень. Только Наталия не просыпается.
— Почему он сумасшедший?
— Он рассказывает безумные вещи. Что видит другое, чем остальные. Что мир совершенно другой, чем есть на самом деле. Он видит металлических птиц, железные кареты и свечи без дыма, но ярче, чем солнце — вот такие вещи. Зокора думает, что он безобиден. Вы должны увидеть его дом, он полон странных вещей, которые он пытается смастерить. У него есть слуга, Омпута, с которым он постоянно разговаривает, только этого слуги не существует. На его холме стоит ветряная мельница, которая только и делает, что крутит большой железный камень в медной корзине. Он говорит, что это источник его магии.
— Я думал, что магию здесь осуждают. Разве он не рискует быть сожжённым на костре?
Варош рассмеялся.
— Да. конечно, но каждый здесь знает, что он сумасшедший. Знаете, что он потребовал от нас в качестве оплаты? Покрашенную медную проволоку длинной в двадцать шагов. Мы пол дня потратили, чтобы найти волочильщика проволоки, а потом ещё кого-то, кто покрасил бы эту проволоку. В коричневый цвет, потому что она для земли.
Я покачал головой. Получить силу исцеления от богов было великой милостью.
Но сойти из-за этого с ума…
Я встал.
— Сегодня ночью Зокора планирует что-то с охотником за головами. До тех пор пойду немного посплю. Но если Наталия проснётся, разбудите меня.
— Я помолюсь за неё, — сказал Варош.
— Не знаю, как он это сделал, — заметил Варош, после того, как разбудил меня. — Я этого не видел. Но Наталия полностью выздоровела. Она снова из плоти и крови и крепко спит.
Был поздний вечер, солнце село уже два часа назад, и мы были готовы претворить план Зокоры в жизнь.
— Сумасшедший ушел? — спросил я.
Варош кивнул.
— Хорошо, — сказал я. — Пришло время докопаться до сути.
11. Собаки, убийцы и предательство
— Он будет думать, что его погрызла крыса, ослабив при этом путы. И он должен быть в состояние разорвать их, — тихо заметила Зокора.
Была ночь, и Зокора стояла рядом со мной — тёмная тень в тёмном проходе дома. Отсюда у нас был хороший обзор на «Копьё Славы». Мы хотели позволить пойманному охотнику за головами сбежать, чтобы он привёл нас к своему заказчику, и мы, наконец, узнали, кто так загадочно преследует нас.
— Надеюсь, что он скоро придёт в себя, — произнёс Варош. — Как бы он там не умер. Он показался мне полумёртвым, когда я видел его в последний раз.
— И вы уверены, что он не помнит то, что рассказал вам? — спросил я Зокору.
— Да. Тихо, вот он, идёт.
Я увидел, как люк приподнялся, и мужчина осторожно огляделся. Он заметил только тёмную, храпящую фигуру на другом конце корабля. Это было рискованно, возможно, он попытается одолеть мужчину на лодке, но для этого он должен быть слишком слаб. Храпящим мужчиной был Янош, а его подушкой — Рагнаркраг. Яношу и в самом деле очень понравился топор и сила, которой тот наделял.
Охотник за головами не попытался напасть, видимо, он был рад, что может сбежать с корабля. Он обмотал вокруг талии старый мешок, кроме него больше на нём ничего не было. Зокора сказала, что это заставит его сразу обратиться за помощью. Сначала он направился к колодцу, где принялся жадно пить.