Мы были не единственными, кто с горящими взором следил за этим полётом. Работа пока что остановилась. Касале ничего не говорила до тех пор, пока точки не стали едва заметными, потом зарычала на следующего сержанта.
— У вас есть объяснение, почему все уставились в небо, если работа находится здесь внизу?
— Нет! Майор Меча! — крикнул тот, но улыбнулся.
— Поверить не могу. Наездники грифонов, — сказала она, качая головой, когда мы снова направились к её кабинету. — Не думала, что ещё смогу увидеть такое на старости лет!
Она снова закрыла за нами дверь.
— У меня есть кое-что для вас. Одна из девушек, которых мы нашли здесь, отдала его мне, хотя и неохотно.
Она выдвинула ящик и вытащила из него письмо, которое передала мне. Писание было сложено в четыре раза. Спереди стояло моё имя, сзади я увидел печать Лиандры — грифона. Печать была сломана. Я поднял вверх бровь, Касале пожала плечами.
Моё сердце забилось быстрее, когда я узнал размашистые линии её почерка.
Х.
Девушки рассказали мне, что случилось. Я получила твоё сообщение. Благодарение богам за твоё зрение и жизнь. Мы в порядке и прибудем в Газалабад через два дня после тебя.
Л.
— Я могу задать вопрос по поводу письма? — спросила Касале.
Я кивнул.
— Наши Перья целый день ломают себе голову над этим сообщением. Это открытый текст или шифр?
— Перья?
— Наши учёные. Они занимаются всем, что написано.
— Сообщение было прежде всего личным, — заметил я, многозначительно глядя на сломанную печать.
— Наше внимание привлекла печать грифона.
Я посмотрел на неё.
— Вы в любом письме подозреваете тайное послание?
— Профессиональная болезнь, — сказала она, пожимая плечами. — Но вижу, это именно то, что привело вас сюда. Кажется, ваше настроение улучшилось.
Я снова аккуратно сложил письмо и спрятал возле сердца.
— Она была осторожна, — заметила Касале, и сделала себе ещё один бутерброд.
— Откуда вы знаете, что это была женщина?
— О, такое сообщение говорит о многом. Например, почерк. Так пишут женщины. Наши Перья говорят, что она образована, скорее всего, храмовое воспитание, возможно, даже обучена магии. Она использовала в своём письме символы, напоминающие язык, на котором когда-то записывали магические формулы, — казалось, будто Касале размышляет. — Что ещё? Верно. Она пишет бегло, но очень точно. Либо она по профессии писец, либо эльф. У нас, людей, обычно недостаточно мастерства, чтобы писать так. Оружие она использует левой рукой, и она довольно высокая. Пергамент местный, поэтому здесь сказать нечего. То, как она складывает письмо, говорит о том, что она благородных кровей и привыкла писать скреплённые печатью сообщения. А расположение письма на листе показывает, что она часто составляет официальные документы. Думаю, это примерно всё. Наши Перья правы?
Я присвистнул.
— Я знал, что в старой империи были хорошие маги, но вот это, действительно впечатляет.
Она рассмеялась.
— Мы всегда готовы преподнести сюрприз. По вашему виду можно сказать, что вы долго и напряжённо скакали на лошади. Я предлагаю вам ванную и массаж, а также свежих лошадей и хорошее седло в обмен на кое-что другое.
— И что же это? — подозрительно спросил я.
— Расскажите мне о войне, в состояние которой мы находимся или не находимся.
Я встал и заметил, как сильно болят мои кости.
— Неофициально у меня есть один час.
— Конечно, только неофициально, — сказала она. — Вам повезло. Наш массажист — лучший во всём легионе.
Массажист был ублюдком и садистом. Чтобы стало лучше, сначала нужно сделать больно, был его девиз. Но должен признать, что почувствовал себя лучше, когда вновь взобрался на лошадь и покинул станцию. Майор Меча Касале смотрела мне вслед, для нас обоих осталось ещё много открытых вопросов. Но на данный момент Лиандра была важнее.
3. Спящий дракон
Если я и дальше не буду жалеть лошадей, то могу рассчитывать на то, что доберусь до города вечером. Но до тех пор у меня было время подумать.
Касале показалась мне честным солдатом. Но она явно была предана Аскиру.
Теперь я впервые, не считая охрану перед посольством, общался с имперскими войсками. Я не знал, что Перья сотворили с письмом Лиандры, но это меня напугало. Я никогда не видел войска Талака, но теперь смог понаблюдать за частью Четвёртого легиона, сокращённого до тысячи человек, которые, очевидно, стоили больше, чем пять тысяч солдат какой-нибудь другой армии.