Лицо Асида вдруг исказила судорога. Он впился пальцами в овечью шкуру, на которой лежал. Вперив взгляд в лицо склонившейся над ним женщины, он с трудом выдавил:
— Поклянись, что ты сделаешь это.
Румелия сложила ладони, прижала их к груди и склонилась перед грозным горцем в низком поклоне:
— Все сделаю, господин. Клянусь. Я люблю тебя и готова умереть вместе с тобой. Я ненавижу Тибора. Твоя месть будет и моей местью.
Асид закрыл глаза, тело его выгнулось, голова замоталась из стороны в сторону, послышались бессвязные слова и стоны — началась агония.
Кинар Тибор был тяжело болен. Годы, заботы и тоска по похищенному сыну подточили его здоровье. Он давно уже не вставал со своего ложа, и все понимали, что долго ему не протянуть.
В полутемной спальне горели светильники, хотя давно рассвело. Тяжелые занавеси были задернуты: дневной свет раздражал кинара. Слуги неслышно ходили по дворцу, чтобы не потревожить больного.
Кинар Тибор не спал. Его угнетали тяжелые думы. С тех пор как он лишился единственного наследника, мысли о будущем Илурата не давали ему покоя.
После того как сопротивление горцев было сломлено, а перевал освобожден, ничто уже не мешало Илурату процветать и богатеть. Илурат процветал и богател. Могущественные соседи тоже не беспокоили его, вернее, попросту не замечали. Для Валузии, лежавшей на севере за грядой Моруанских гор, Илурат был крошечным кинарством, которое затерялось среди таких же, как он, незначительных государств, а от ближайших соседей он был надежно защищен непроходимыми горами. Тибор поддерживал с ними дружеские отношения и в то же время вел хитрую политику, стараясь использовать их постоянную междоусобную вражду.
Хуже обстояло дело с Моруолом — горной страной, которая начиналась сразу за перевалом. В течение долгого времени там шла борьба за престол между двумя знатными родами. В результате интриг, предательств и коварных убийств оба рода были уничтожены, а власть захватил маг Ниттон-Тан, который, говорят, сыграл не последнюю роль в том, чтобы устранить законных наследников. Тибор потратил немало золота, стараясь поставить во главе соседнего кинарства своего человека, но, когда к власти пришел маг, вынужден был его признать и поддерживать с ним добрососедские отношения. Мало того, он обещал ему руку своей любимой дочери Ровены, прекрасно понимая, какой это для нее удар. Но что оставалось делать? Илурат и Моруол связаны друг с другом, как близнецы-братья. Их правители издавна заключали династические браки. Ровена должна стать женой правителя Моруола, даже если бы на его троне оказался простой пастух. Илурат полностью зависел от соседней страны, ведь через нее проходили торговые пути, и Моруол, перекрыв перевал, может не пустить к илурам ни одного купца.
С другой стороны, илуры, более сильные и сплоченные, представляли для своего соседа постоянную угрозу, поэтому моруолцы старались не обострять отношений и всегда пропускали купцов и караваны в долину Илурата. Родственные связи, соединявшие оба престола, сглаживали возникающие противоречия. Но после кровавой междоусобной войны, которая унесла жизни всех мужчин из обоих родов, имевших право на трон, снова возникла необходимость укреплять дружеские отношения с соседним государством. Брак Ровены с чернокнижником, служителем Темных Сил, унизителен, но жизненно необходим. Такую уж судьбу предначертали боги и для Ровены, и для илуров. Муж кинны станет правителем Илурата, а законный наследник, похищенный сын Тибора, где-то мучается и страдает. Где он? Жрецы Сигурона утверждали, что мальчик жив. Лучше бы он умер! Тогда, по крайней мере, можно было бы выбрать нового Верховного жреца и спокойно отправиться в Страну Теней.
Бог Сигурон давно не гневался на илуров. Прошло больше двадцати лет со времени последнего землетрясения. Кинар хорошо его помнил. Оно было таким сильным, что почти полностью разрушило Нижний город. Тогда многие его жители погибли, погребенные под развалинами своих жилищ. В Верхнем городе целыми остались лишь храм, возведенный в честь грозного бога, и кинарский дворец. И тот и другой были построены из огромных гранитных плит. Существовала легенда, что когда-то очень давно, когда илуры после долгих скитаний пришли в долину и построили небольшое поселение на горе, молния ударила в скалу и расколола ее на множество обломков. Жители восприняли это как знамение и построили Сигурону храм. Обломки скалы пошли на его облицовку. По окончании строительства остались две огромные гранитные глыбы, из которых искусные камнерезы выточили двух львов и поставили их как стражей у ворот дворца. С тех пор ни одна буря не наносила большого ущерба ни святилищу, ни дворцу, а во время землетрясений рушилось все, кроме этих двух сооружений. Что сделает Сигурон с Илуратом после смерти Тибора? Разгневанный, он не пощадит ни город, ни его жителей.
Кинар поднял тяжелые веки и увидел мрачное, постное лицо советника Марга, который терпеливо ждал его распоряжений.
— Приветствую тебя, мой господин. Надеюсь, ты хорошо почивал.
— Здравствуй, Марг. Я почти не спал. Все думаю о том, что будет после моей смерти.
— Ты поправишься, мой господин.
Марг произнес дежурную фразу без всякого выражения. Впрочем, он никогда не проявлял своих чувств. Кинар Тибор ценил советника не за вежливые фразы и сочувствие, а за острый, гибкий ум, хладнокровие и преданность.
— С потерей наследника нужно смириться, мой господин, — сказал Марг.
— Я смирился бы, если б не опасность для Илурата. После моей смерти государство погибнет. Все будет уничтожено. Все, что создавали мои предки, все, что сумел создать я.
Марг опустил голову и глубоко задумался. Положение действительно было тяжелым. Изощренный ум советника не мог найти никакой уловки, зацепки, чтобы что-либо изменить. Марг любил город не меньше кинара Тибора. Рожденный в самой бедной семье, он своим умом, хитростью и верностью тем, кому служил, добился высшего поста в чиновничьей иерархии государства. Последние десять лет кинар Тибор шагу не мог ступить без его совета, но сейчас и он ничего не мог придумать.
Восемь лет назад во время охоты на горного льва был похищен наследник Робад. Марг лично провел расследование, опросив всех участников охоты — от мальчишек-служек до кинара, и пришел к неутешительному выводу: мальчика похитили горцы. Советника не было на охоте, но рассказы участников помогли ему представить все, что там произошло, так полно и зримо, как будто он все видел и слышал сам. Пожалуй, он был единственным человеком, который имел полное представление о том, что же случилось в то жаркое летнее утро.
За несколько дней до охоты загонщики отыскали льва и обложили его со всех сторон. В день рождения наследника (Робаду исполнилось семь лет, и охота на горного льва символизировала переход мальчика из-под женской опеки к истинно мужскому воспитанию) огромная процессия, возглавляемая кинаром, вышла из города и двинулась в горы. Казалось, чтобы защититься от нападения горцев, все было продумано. Марг сам наставлял начальника охраны и всех сотников, которые, в свою очередь, должны были снарядить и подготовить сопроводительные отряды.
Но причиной сумятицы и страшной неразберихи, в результате которой наследник был похищен, а его мать убита ударом кинжала в грудь, стало не нападение горцев, а нерадивость загонщиков, вовремя не обнаруживших двух львиц. Разъяренные самки бросились выручать своего повелителя, разметали охотников и вызвали такую панику, что охрана растерялась. Солдаты, натянув луки, боялись стрелять, чтобы не убить кого-нибудь из многочисленного семейства кинара, и только беспомощно смотрели на обезумевших животных. Львицы, не замечая многочисленных ран, довольно долго метались среди испуганных людей, одних обращая в бегство, других повергая на землю ударами мощных лап.
Когда же наконец их прикончили и стали искать наследника, чтобы он, согласно обычаю, наступил царственной ножкой на голову поверженного льва, обнаружили лишь его убитую мать. Никто ничего не мог сказать вразумительного. Все женщины, которые были с кинарой, стонали и рвали на себе волосы и одежду, с ужасом что-то лепеча о львах, но никто из них не видел похитителя.