Телдин покачал головой. — Боюсь, я повредил руку, когда греб к берегу навстречу этим растипедосам, — печально сказал он. — Как только станет лучше, я дам вам знать. Элфред рассмеялся. — Вот это мне нравится, — сказал он, — безопасность рабочего места. Пойду, поищу Дайфеда.
Когда Элфред ушел, улыбка Телдина погасла. Он знал, что совершил почти катастрофический поступок, сняв гнома с привода. Теперь, когда все было кончено, он не мог поверить, что сделал это. Что, если бы все обернулось так, как сказал Элфред? Что заставило его сделать это? Он вспомнил, как на мгновение подумал, хватаясь за Лумфингера, что может сделать с плащом все, что захочет, и это сработает, если он постарается. Неужели он стал слишком самоуверенным со своими новыми способностями? Он знал, что отныне ему придется использовать свой интеллект, а не свое «эго».
В течение нескольких минут Телдин сосредоточился на том, как «Опасный Палтус» поднимается от земли и двигается к… куда? Он не был уверен. Есть ли вакуум в середине дикого пространства этой сферы? Или она заполнена воздухом? За несколько месяцев, прошедших с тех пор, как он покинул Кринн, он посетил несколько хрустальных сфер, и ни одна из них не была похожа на другую. Эта пока что забрала приз, хотя он припомнил некоторые рассказы Элфреда о сфере, в которой росло гигантское дерево с планетами, расположившимися в его ветвях. Он покачал головой. Меньше года назад он бы рассмеялся. Теперь он верил каждому его слову.
Внезапно ему пришло в голову посмотреть вниз, используя предоставленный ему приводом вид снаружи корабля. Он уже некоторое время смотрел вверх и вокруг, не видя ничего, кроме голубого неба, тонких облаков всевозможных форм и огромного солнца над головой. Небо все еще было довольно ясным. Вид должен быть интересным.
Поэтому он посмотрел вниз.
— О, Паладин, — выдохнул он. — О, великий Паладин!
Телдин и раньше видел миры из космоса. Он никогда не забудет, как впервые увидел Кринн с орбиты: прекрасные синие моря, зеленые и коричневые земли, белые облака. Это был один мир среди множества, но это был его мир. В его сознании он стал драгоценностью, превышающей ценность любого сокровища, и он любил его за все его недостатки и душевные страдания. Это был всего лишь один маленький мир, но он испытал странное чувство, впервые увидев его целиком.
Но Телдин никогда не мечтал увидеть мир, которому нет конца, мир, который становится больше, чем дальше от него удаляешься. Посмотрев вниз, Телдин увидел очертания четырех могучих рек, двух горных хребтов и двух огромных синих морей, которые соперничали с самыми большими озерами Кринна. Вид все продолжался и продолжался. Посмотрев вниз, он понял, что сейчас находится на высоте, должно быть, сотен миль. Вид простирался слева и справа от него на значительное расстояние, хотя и терялся в голубом небе, скрытом толщей атмосферы.
Он вынужден был признать, что озеро под ним действительно напоминает след гигантского зверя. Он посмотрел на другое озеро, которое видел, и понял, что оно тоже напоминает след. И далее, он увидел следующее огромное озеро, лежащее в противоположном направлении, примерно на одной прямой с двумя предыдущими. — «Должно быть, так и есть», — подумал Телдин, — «что это следы». Даже когда он думал об этом, часть его разума не принимала этого. — «Что, во имя всех богов во вселенной, может быть настолько огромным, чтобы с каждым шагом делать отпечатки-моря»? Он думал, что ранее принял идею «мегафауны» Дайфеда, но…
Внешнее зрение Телдина на мгновение затуманилось. Корабль прошел через небольшую турбулентность. Он быстро оглядел окружности корабля. Голубое небо исчезло, и на его месте появилось лоскутное небо голубого, коричневого, зеленого и белого цветов — полный вид «Пастушьего Пространства».
Он медленно осознал, что, должно быть, покинул верхнюю границу атмосферы, которая здесь была довольно отчетливой, а не постепенным переходом от воздуха к вакууму, как в обычном мире. Почему это место было другим, он понятия не имел. Теперь, когда густой воздух исчез, за исключением собственной воздушной оболочки корабля, он мог прекрасно видеть во всех направлениях. Он мог различить мало отчетливых деталей за пределами определенного расстояния, так как они были слишком далеко, но он мог видеть очертания континентов, которые были больше, чем планеты, и океаны, которые могли поглотить дюжину Криннов. Исчезла чернота дикого космоса и великолепные созвездия. Теперь все, что он мог видеть, была земля песочного цвета и голубая вода, пока она не исчезла в бесконечности.