- Ну и не забывай.
Благотворительная вечеринка была в разгаре. Каждая собака в Яблоке знала, что Тамара уходит, потому что выходит замуж. Так она сказала им. Её умоляли привести своего жениха на вечеринку. Она согласилась. К тому же ей ой как хотелось утереть нос Волкову, который тоже должен был быть там.
- Покажи этому богатенькому жлобу, как выглядят достойные мужчины! - сиреной пела Тина ей на ухо, которая последнее время вдруг стала её приближенным лицом. Почти подружкой, которой она могла поверить кое-какие секреты, теразвшие её. Самые безобидные, конечно. Например, о том, что Кай никогда не видел её лица.
Вечеринка проходила в специальном зале, где помимо столов для фуршета была установлена временная сцена. Кай пытался искать глазами Тамару. Она сказала, что будет выступать, но прошло уже много времени, а её выступления так и не произошло. К тому же после перформанса она должна была выйти к нему.
Голос за левым плечом почти прошептал:
- Почему вы не пьёте алкоголь?
Он не сразу осознал, что голос был частью реальности. Шёпот прозвучал так отчетливо, как если бы вокруг была тишина, а губы говорящего почти касались бы его уха. ОН лишь слегка повернул голову на этот назоливый шёпот:
- Я никогда не пью алкоголь, - отвечал ОН коротко.
- А зря, - шёпот у левого уха прозвучал почти чувственно, почти лаская плоть уха, словно соблазняя его чувства.
- С чего бы это? - его брови поднялись, взгляд стал более напряжённым.
- Разве это не чудесный праздник жизни? Согласитесь, это прекрасный вечер для всех. Но для вас он будет поистине особенно прекрасным! Потому что сегодня вы увидите нечто, чего никогда не видели, нечто, увидеть что вы жаждете уже давно!
- И что же это? - его ноздри расширились, как у животного.
- Лицо возлюбленной!
ОН резко обернулся. На него смотрели даже не две переспевшие крупные смородины, а два чёрных сапфира с эффектом астеризма.
- А может, я не хочу видеть его?
- Разве?
Ответом ей было выразительное молчание.
- Вы не уверены. Но в чём? В твердыне своей любви к её прекрасной бессмертной душе? Или в желании полюбить и её плоть и кровь, какими бы они ни были?
Его выразительное молчание стало гробовым.
- Если я оставлю вас сейчас в гордом одиночестве, разве вы сможете и дальше, глядя ей в глаза, клясться от сердца, со всей уверенностью, что вы будете любить её до конца и никогда не отступитесь от неё, чтобы ни произошло?
- Кто вы? - спросил ОН глухим голосом.
- Я та, кто покажет вам её лицо.
- Как вы покажите мне его?
- Вот это другой разговор! Я и не сомневалась в вашей серьёзности.
Но ОН резко прервал её:
- Так как вы сделаете это?
- Легко. Просто запомните простую последовательность действий. В тот момент, когда я поцелую её в щёку, внимательно начинайте смотреть по сторонам. И вы всё увидите сами!
...Темнота сгустилась над гостями. Но вот на сцене под звуки монотонного песнопения, больше похожего на молитвы, далёкими маяками забрезжили огни. Да, это был огонь. Перед зрителями появилась процессия мужчин с огненными веерами. Они сопровождали хрупкую фигурку, закутанную в черный плащ. Сегодня ОНА была грешницей. Отступницей. ВЕДЬМОЙ! Женщиной, которую безжалостная инквизиция приговорила к сожжению. Под траурные молитвенные напевы ведьму привязали к столбу. Мужчины в рясах взяли девушку в кольцо и.... огненные веера пришли в движение. Словно стая огненных птиц унесла девушку ввысь, туда, где душам живым нет хода. Огонь плясал в кромешной тьме, превращая темные силуэты в рясах в потусторонние создания. Только странные причитания все еще роднило их с людьми. Но вдруг в их стройную песню ворвался еще один голос: красивый и звучный. Он взял вверх над этими тихими безликими голосами, как звон огромного колокола, и заглушил их. От этого голоса вздрогнул даже огонь. Это был женский голос, который чеканил непонятные слова, похожие на латынь. Сила голоса нарастала. Нарастал и его гнев, и страсть. Мольба превратилась в требование. Требование - в стон. Где-то сзади взорвался клуб огня. И ведьма уже в алом, цвета огня, платье взлетела высоко, на самую высоту пилона. Колдовство сработало: монахи в одночасье превратились в мускулистых юношей в одеяниях цвета мака. Огненная завеса разомкнулась. Покоренная плазма прожигала тьму лишь для того, чтобы быть продолжением огненного танца на шесте. Костюм Тамары представлял собой струящиеся алые ленты: так её мускулистые ноги могли беспрепятственно выполнять сложнейшие трюки на шесте, а костюм создавал образ огненной девы. В этот момент Тамара, действительно, внутренне превратилась в четвертое состояние материи - плазму. В этом состоянии она могла больше, чем другие...