– Позовите к телефону мадам, Феликс.
– Я не уверен, что она дома.
– Оставьте ваши дешевые уловки для ее ухажеров и немедленно передайте ей трубку!
Он сухо пообещал справиться. Некоторое время в трубке было тихо. Наконец послышался голос Феликса. Звучавшее в нем злорадство ничего хорошего не предвещало.
– Мадам не желает с вами говорить. Более того, она уполномочила меня сообщить, что не желает больше знать ни вас, ни мадмуазель, и предупредила, чтобы вы не пытались искать с ней встреч, ни лично, ни по телефону.
Взорвавшись, я обозвал его несчастным идиотом и повесил трубку. За наш столик я вернулся багровый от ярости.
– Она не захотела с тобой разговаривать? – спросила Мов.
– Именно.
– Я так и знала, но твой звонок тем не менее доставил ей несомненное удовольствие.
– Ты думаешь?
– Я в этом уверена. Она, скорее всего, вообразила, что мы впали в отчаяние, и теперь набивает себе цену...
Говоря это, Мов легонько гладила мой синяк на виске.
– Надо постараться ее забыть. Вот увидишь, мы сумеем излечиться от нее. Вот увидишь, когда-нибудь наступит день, и...
Она внезапно замолчала, словно испугавшись чего-то.
– И?..
– И я стану по-настоящему твоей.
Я схватил Мов за плечи и изо всех сил прижал к себе, словно защищая от всех жизненных невзгод. Если бы я мог навечно сохранить ее такой юной и свежей!..
– Ты любишь меня, Морис?
– То, что я испытываю к тебе, сильнее обычной любви, Мов. Я боготворю тебя...
Мов, сразу поскучнев, покачала головой.
– Боготворишь, но не любишь. Именно так я и думала. Я чувствовала это...
Чтобы заставить ее замолчать, я прижался ртом к ее губам, но где-то в глубине души шевельнулась мысль о том, что она, скорее всего, права.
2
Мованн, продюсер, был крепким сорокалетним мужчиной с тронутыми сединой волосами и великосветскими манерами. Сразу было видно, что бизнес – его стихия, в которой он чувствовал себя как рыба в воде.
Пригласив в свой кабинет, меблированный в стиле ампир, он усадил нас в кресла, а сам устроился за столом, уставленным телефонными аппаратами. Продюсер был явно рад нашему визиту. Его самолюбию льстило, что выбор новоявленной звезды пал на него.
Мованн положил руку поверх огромной стопы газет.
– Эти месье своими комплиментами могут вас испортить, – улыбаясь, произнес он.
– Да уж...
– Заметьте, я полностью разделяю их похвальные отзывы.
– Вы очень любезны...
Продюсер смотрел на нас с умилением, как на детишек, явно не по возрасту обремененных славой.
– Зато они по-свински обошлись с госпожой Меррер, – заметил он.
– Я тоже так считаю, – горячо подхватил я. – Успех фильма – целиком ее заслуга. Если мне что-то и удалось сделать, то лишь благодаря Люсии, ее дельным советам, ее опыту.
Я чувствовал, что Мованн хотел, но не решался задать какой-то вопрос. Тонкое чутье психолога подсказывало ему, что явились мы неспроста. Наш визит выпадал из привычных рамок. Как правило, если актера, добившегося признания, заинтересовало какое-то предложение, он прежде всего присылает своего импресарио для обсуждения условий.
– Люсия Меррер знает, что вы здесь?
Мы с Мов переглянулись.
– Нет, – ответила девушка. – У нас произошла ссора, и теперь мы живем в ее загородном доме в Моншове.
– Значит, поссорились? Однако вчера...
– Это семейные дела, – оборвала его Мов с чисто женской авторитарностью.
Мованн чувствовал, что ступает на скользкую дорожку.
– Итак, мое предложение вас заинтересовало, месье Теланк?
– Да, мне бы хотелось сделать что-нибудь значительное. Говорят, вам можно довериться с закрытыми глазами, потому что у вас развито чувство прекрасного и вы честный человек.
– Не доверяйте слухам. Это плохо во всех отношениях, – произнес он, едва сдерживая улыбку, и поспешил вернуться в столь любезную его сердцу стихию бизнеса.
– С кем вы сейчас? – живо спросил продюсер.
– С Мов Меррер.
Мованн расхохотался и уточнил не без легкого раздражения:
– Я хотел бы знать, кто ваш импресарио, – Бернем, Симура?
– У меня нет импресарио...
На лице продюсера мелькнуло удивление, но он быстро овладел собой и бесстрастным тоном продолжал:
– Следовательно, вы сами будете вести свои дела?
– Да.
– Сколько же вы хотите?
Я беспомощно посмотрел на Мов. Нам и в голову не приходило, что переговоры могут принять подобный оборот.