— Ты чем-то озабочен? — спросила Жермена. — Ты считаешь, что тот человек в Нанте…
— Я ничего не знаю.
Она вскочила на диван и обвила мою шею своими прекрасными руками.
— Ну и что, дорогой мой? Даже если это и Кастэн, ты же знаешь, что я уже переступила черту и никогда не вернусь к нему.
Она тряхнула головой.
— Интересно, что мог подумать комиссар, видя нас вместе?
Я тоже подумал об этом, но без всякого страха.
— Ты молодая женщина, я молодой мужчина, а Кастэн был старой больной крысой. Из этих трех фактов вывод напрашивался сам собой.
Я пошел в душевую. Настроение из-за визита испортилось. Холодный душ немного остудил меня. Со стекающими по телу струйками я встал перед зеркалом и долго разглядывал свою рожу, рожу убийцы.
Глядя на себя с недовольным видом, я вполголоса завел:
— Ну, малыш Блэз, вот ты и влип. Тут одно из двух: или полицейский выдумал эту историю с отравлением, потому что заподозрил что-то неладное и захотел увидеть твою реакцию, или же мамашу Креман серьезно подозревают в отравлении своего муженька, и тогда эксгумации не избежать. Как ни крути, ты проиграл.
— Ты что-то говоришь? — крикнула Жермена.
— Нет.
— Мне показалось…
Я был без сил, хотя только что проснулся. Я чувствовал, что свобода моя иллюзорна. Вокруг меня сжимались стены, они раздавят меня…
Если бы, по крайней мере, я мог оценить ситуацию на свежую голову. Но нет, я должен продолжать валять дурака, разыгрывать комедию перед Жерменой. Для начала нам надо было поехать в Нант посмотреть на человека, который не мог быть Кастэном.
Движимый желанием исповедаться, я побежал в соседнюю комнату.
— Жермена!
Она была голенькой и занималась гимнастикой. Это было роскошное зрелище.
— Да, дорогой!
Я подошел к ней и обнял ее гибкую талию.
— Нет, ничего.
11
Мы приехали на вокзал Монпарнас. В зале ожидания я остановился с сильным желанием уехать. Но вовсе не в Нант.
— Послушай, Жермена, не стоит мне ехать с тобой.
Она не сразу поняла.
— Это еще почему?
— Ты должна явиться одна. Не можешь же ты опознавать человека, который, возможно, окажется твоим мужем, в компании с любовником.
— Хорошо, в больницу я пойду одна, но это не мешает тебе проводить меня до Нанта.
— Дорогая, это выше моих сил, клянусь тебе. Я так боюсь, что это будет он.
— Это не он.
Она казалась такой уверенной в себе.
— Кто знает…
В результате она согласилась С моими аргументами. Я посадил ее в поезд и ушел, даже не дождавшись его отхода.
Через три часа я остановился перед моей старой привокзальной гостиницей. Я понял, что для того, чтобы полностью понять ситуацию, мне надо удостовериться в точности того, что мне наговорил комиссар.
Действительно ли были слухи о так называемом отравлении старого Кремана? Если нет, то я должен быть настороже, так как это говорило о том, что полиция взяла меня на мушку. Я должен все предпринять для того, чтобы его эксгумация не стала для меня роковой.
Пока я ехал во взятой напрокат машине, прокрутил в голове множество вариантов, которые могли бы вытащить меня из этого дерьма. Я дорожил своим счастьем, оплаченным такой высокой ценой, и был готов на все, чтобы его сохранить.
Прибыв в этот город, где произошло главное событие моей жизни, я почувствовал, как на меня нахлынула прежняя тоска. Он показался мне еще меньше, чем раньше, еще невзрачнее.
Машину я оставил возле трансформаторной будки у гостиницы и поднялся на веранду. Служанка любезно поприветствовала меня.
— Что, опять в старые стены, месье Деланж?
— На несколько часов. Надо утрясти кое-какие дела.
Подлетел предупрежденный управляющий:
— Какой приятный сюрприз. Выпивка за мной, месье Деланж!
— Спасибо, в долгу не останусь.
Он прямо дрожал от любопытства:
— Что-нибудь новенькое по… тому делу?
— Нет, ничего!
— Вам что-нибудь известно о мадам Кастэн?
Его наивность была настолько наиграна, что он потупил глаза. Я похлопал управляющего по плечу:
— Не притворяйтесь, старина, вы же прекрасно знаете, что мы с ней живем вместе.
— Да, поговаривали…
— Говорят много и даже слишком.
— Я тоже так думаю. Вы счастливы?
— Очень! Женщина в двадцать восемь лет и мужчина в пятьдесят четыре навряд ли хорошая пара.
— Это уж точно!
— Мы нравимся друг другу и доказали это, вот и все.
Он кивнул: