Разочарованный Бубах Анх медленно вернулся и снова занял свое место.
— Тебе никогда не удрать, — сказал он Кугелю. — Отдавай линзу и сохранишь жизнь!
— Ни в коем случае, — с достоинством ответил Кугель. — Скорее тебе следует опасаться за собственную шкуру!
Из хижины старейшины донесся укоризненный вопль, усмиряющий буянов:
— Прекратите ругаться! Я утоляю экзотические прихоти прекрасной принцессы, и не смейте меня отвлекать.
Кугель, вспомнив жирные складки плоти, ухмыляющиеся, заплывшие лица, спутанные, кишащие паразитами волосы, двойные подбородки, вздувшиеся вены и вонь, характеризующие женщин Смолода, еще раз подивился волшебной силе линз. Бубах Анх, отвлекшись от мести, снова проверял, как видит его левый глаз. Кугель пристроился на скамейке и попробовал посмотреть правым глазом, предварительно прикрыв ладонью левый.
На нем были рубашка из гибких серебристых чешуек, обтягивающие алые панталоны, темносиний плащ. Он сидел на мраморной скамье недалеко от ряда мраморных колонн, заросших вьюнами и белыми цветами. По обе стороны высились в ночи дворцы Смолода, один позади другого. Неяркий свет обрисовывал арки и окна. Небо, мягкого темносинего цвета, было усеяно большими сияющими звездами. Между дворцов разбиты сады с кипарисами, миртом, жасмином, магнолиями и тисом, воздух напоен запахом цветов и струящейся воды. Откудато донеслась, подобно дуновению, музыка: шепот нежных струн, вздох чудной мелодии. Кугель сделал глубокий вдох и поднялся на ноги. Он шагнул вперед, пересекая террасу, дворцы и сады сместились в пространстве. Три девушки в белых воздушных платьях, стоящие на неосвещенной лужайке, разглядывали Кугеля через плечо.
Кугель невольно шагнул вперед. Затем, вспомнив о преступных намерениях Бубаха Анха, приостановился, чтобы проверить свое местонахождение. По другую сторону площади возвышался семиярусный дворец. На каждом ярусе, на каждой террасе был свой сад с лианами и цветами. Сквозь окна Кугель мельком увидел богатую обстановку, сверкающие канделябры, мягкие движения облаченных в ливреи пажей. В павильоне перед дворцом стоял человек с соколиными чертами лица и подстриженной золотистой бородой, облаченный в охряные и черные одежды с золотыми эполетами и черные высокие шнурованные ботинки. Он опирался одной ногой о каменного грифона, сложив руки на согнутом колене, и глядел в сторону Кугеля с выражением задумчивой неприязни на лице. Кугель изумился: неужели перед ним Бубах Анх? А великолепный дворец с семью рядами террас — лачуга Радкута Вомина?
Кугель медленно перешел площадь и оказался у павильона, освещенного канделябрами. На столах были разложены мясо, желе и пирожные всех сортов. Желудок Кугеля, отведавший только плавник копченой рыбы, настоятельно толкнул его вперед. Новоиспеченный принц переходил от стола к столу, пробуя кусочки с каждого блюда, и находил, что все они — превосходнейшего качества.
— Я могу поглощать копченую рыбу и чечевицу, — пробубнил сам себе Кугель, — однако все говорит в пользу волшебства, с помощью которого они становятся столь изысканными деликатесами. Воистину можно придумать чтонибудь гораздо худшее, чем провести остаток жизни здесь, в Смолоде.
Фиркс, словно только и ждал этой мысли, немедленно вызвал в печени Кугеля болезненные судороги. Тот с горечью выругал Юкуону, Смеющегося мага, и повторил свои обеты мести.
Восстановив самообладание, Кугель неторопливо отправился туда, где окружающие дворец сады переходили в парк. Глянув назад через плечо, он обнаружил, что принц с соколиным лицом, одетый в охряночерные одежды, приближается к нему с явно враждебными намерениями. Во мраке парка Кугель заметил еще какоето движение, и ему показалось, что он видит несколько вооруженных воинов.
Кугель вернулся на площадь, и Бубах Анх снова проследовал ко входу во дворец Радкута Вомина, где и остался стоять, свирепо глядя на соперника.
— Вне всякого сомнения, — произнес Кугель вслух, чтобы его слышал Фиркс, — сегодня уйти из Смолода не удастся. Естественно, я спешу доставить эту линзу Юкуону, но если меня убьют, то ни линза, ни превосходный Фиркс никогда не вернутся в Олмери.
Фиркс никак не проявлял активность.
Возникла проблема, где же провести эту ночь, не подвергаясь опасности. Семиэтажный дворец Радкута Вомина, несомненно, предлагал большое количество просторных помещений, там хватило бы места и ему, и Бубаху Анху. На деле же им пришлось бы ютиться вдвоем в хижине, состоящей из одной комнатушки, где постелью служила куча влажного тростника. Задумчиво, с сожалением Кугель закрыл правый глаз и открыл левый.