— Без сомнения, она призывает тебя, — причмокнул Кугель, и старец отошел посовещаться с упомянутой молодой женщиной, которая выехала на площадь в странном экипаже, по форме напоминающем лодку. Это чудо техники передвигалось на шести птичьих лапках, а сама принцесса возлежала в ней на ложе из розового пуха и была достаточно красива, чтобы заставить Кугеля сожалеть о том, что привередливая память рисовала перед мысленным взором спутанные волосы, бородавки, отвисшие губы, потные глубокие складки и морщины. Девушка действительно была воплощением мечты, тоненькая и гибкая, с кожей цвета сливок, изящным носиком, сияющими мечтательными глазами и очаровательно подвижным ртом. Кугеля заинтриговало выражение ее лица, более многозначное, чем у других, задумчивое и в то же время своенравное, пылкое и одновременно недовольное.
На площади появился Бубах Анх, облаченный в воинственный наряд — латы и шлем, — опоясанный мечом. Старейшина отправился переговорить с ним. Но тут Кугеля, как назло, подозвала принцесса.
Он подошел к ней.
— Мне показалось, ты приветствовала меня?
Девушка кивнула.
— Я раздумываю о твоем присутствии здесь, в этих северных землях.
Ее голос был мягким и чистым, подобно музыке.
— Я останусь в Смолоде очень недолго, пока не выполню свою миссию, а потом отправлюсь дальше на восток и на юг, — печально улыбнулся Кугель.
— Неужели! — отозвалась принцесса. — И какова же суть твоей миссии?
— Честно говоря, я перенесен сюда злой волей одного волшебника. Это ни в коем случае не было моим собственным желанием.
Принцесса негромко рассмеялась.
— Я вижу очень мало незнакомых людей. Потому жажду лицезреть новые лица и слышать новые голоса. Может быть, придешь в мой дворец, и мы поговорим о магии и о странных вещах, которыми полнится умирающая земля.
Кугель чопорно поклонился.
— Твое предложение лестно. Но обрати свой взор в другую сторону. Я связан обетом воздержания. Укроти свое недовольство, ибо это относится не только к тебе, но и к Уделе Наршаг, к Зококсе и к Илвью Ласмаль.
Принцесса приподняла брови, откинулась на покрытое пухом ложе и слабо улыбнулась.
— Нуну. Ты суровый человек, жестокий, безжалостный, если отказываешь стольким умоляющим женщинам.
Кугель отвернулся и оказался лицом к лицу с приближающимся старейшиной, за которым следовал Бубах Анх.
— Печальные обстоятельства, — объявил старейшина обеспокоенным голосом. — Бубах Анх говорит от имени деревни Гродз. Он заявляет, что они прекратят поставлять нам продукты, пока не будет восстановлена справедливость, которую они определяют как возврат линзы Бубаху Анху и выдачу твоей персоны карательному комитету, ожидающему в парке.
Кугель беспокойно рассмеялся.
— Какой дикий взгляд на вещи. Ты, конечно же, заверил его, что мы, жители Смолода, скорее будем есть траву и уничтожим линзы, прежде чем согласимся на столь отвратительные условия?
— Боюсь, я пошел на компромисс, — усмехнулся старейшина. — Я полагаю, что остальные жители Смолода оказывают предпочтение более мягкому решению проблемы.
Намек был ясен, и Фиркс начал раздраженно шевелиться. Для того чтобы оценить ситуацию, Кугель сдвинул повязку на правый глаз и посмотрел левым.
Несколько граждан Гродза, вооруженных серпами, мотыгами и дубинками, ждали на расстоянии пятидесяти ярдов, — то был, вне всякого сомнения, карательный комитет, о котором упоминал Бубах Анх. По одну сторону были хижины Смолода, по другую — шагающая лодка и принцесса… Кугель изумленно уставился на нее. Лодка была все той же, как и раньше, она шагала на шести птичьих ногах, а на ложе из розового пуха сидела принцесса — если это возможно, еще более прекрасная, чем когдалибо. Но теперь на ее лице застыла не слабая улыбка, а холодное и неподвижное выражение.
Кугель сделал глубокий вдох и пустился бежать. Бубах Анх приказал ему остановиться, но Кугель не обратил на это ни малейшего внимания. Он понесся через пустыри, карательный комитет бросился за ним следом. Кугель ликующе расхохотался. Его всегда отличали быстрые ноги и хорошие легкие. Крестьяне же были приземистыми, флегматичными, с узловатыми мускулами. Он легко мог пробежать две мили, пока они преодолеют одну. Беглец приостановился, чтобы помахать им рукой на прощание. К его смятению, от странного экипажа прекрасной девушки отделились две птичьи лапы и бросились за ним вслед. Кугель припустил изо всех сил. Тщетно. Лапы пронеслись мимо, по одной с каждой стороны. Потом они развернулись и пинками заставили Кугеля остановиться. Пришлось угрюмо шагать назад, а быстрые лапы скакали за ним. Перед самой окраиной Смолода Кугель сунул руку под повязку и снял магическую линзу. Когда карательный комитет набросился на него, он поднял линзу вверх.