— Я путник, ищу укрытия на ночь, меня преследует жуткое создание.
Глаз появился снова, внимательно поглядел на террасу, потом снова перевел взгляд на Кугеля.
— Каковы твои достоинства, где твои бумаги?
— У меня их нет, — сказал Кугель. Он глянул через плечо. — Я предпочел бы обсудить все внутри, поскольку враг, ступенька за ступенькой, поднимается на террасу.
Окошечко захлопнулось, и Кугель остался смотреть на гладкую дверь. Он лихорадочно застучал молотком, вглядываясь назад, в темноту. Со скрипом и скрежетом огромная дверь отворилась. Невысокий коренастый человечек в пурпурной ливрее жестами заторопил его.
— Заходи, быстрее!
Кугель шустро проскочил в дверь, которую лакей немедленно притянул на место и закрыл на три железных крюка. В ту минуту, когда он это делал, послышался треск и на дверь снаружи нажали.
Лакей резко ударил по ней кулаком.
— Я снова натянул нос чудовищу, — удовлетворенно подмигнул он. — Если бы я чутьчуть промедлил, оно бы тебя схватило, к твоему, как и к моему, горю. Мое любимое развлечение — лишать чудовище удовольствия.
— Неужели! — сказал Кугель, тяжело дыша. — А что это за существо?
— Неизвестно. Оно появилось здесь недавно и прячется по ночам между статуями. Отличается кровожадным характером и неестественно похотливо. У некоторых моих приятелей были причины для жалоб. По правде говоря, все они умерли в результате его мерзких действий. Так что теперь, чтобы развлечься, я дразню чудовище.
Лакей отступил назад и внимательно оглядел Кугеля.
— А ты кто такой? Твои манеры, посадка головы, бегающие из стороны в сторону глаза выдают в тебе безрассудство и непредсказуемость. Надеюсь, ты будешь держать эти качества в узде, если они тебе присущи!
— В настоящий момент, — успокоил его Кугель, — мои желания просты: крыша над головой, постель, немного еды на ужин. Если я получу это, ты обнаружишь, что я — олицетворение благодушия. Я даже помогу тебе в твоем развлечении. Вместе мы изобретем чтонибудь, чтобы доконать этого вурдалака.
Лакей поклонился.
— Твои желания могут быть исполнены. Поскольку ты пришел издалека, наша правительница пожелает говорить с тобой и может даже проявить великодушие куда более щедрое, чем твои скромные требования.
Кугель торопливо открестился от подобных амбиций.
— Я низкого происхождения, мои одежды испачканы грязью, от меня воняет, мои речи банальны и скучны. Лучше не беспокоить повелительницу Силя.
— Мы исправим все, что в наших силах, — хитро улыбнулся лакей. — Будь добр, следуй за мной.
Он повел Кугеля по коридорам, освещенным факелами, пока они не вошли в какието покои.
— Здесь ты можешь помыться. Я почищу твою одежду и найду свежее белье.
Кугель неохотно снял с себя одежду. Он выкупался, подрезал мягкие густые спутанные волосы, сбрил бороду, натер тело пахучим маслом. Лакей принес чистую одежду, и Кугель, приятно освеженный, оделся. Натягивая куртку, он случайно коснулся амулета у себя на запястье и нажал один из карбункулов. Глубоко под полом раздался стон, полный глубочайшей муки.
Лакей подпрыгнул от ужаса, и его взгляд упал на амулет. Он уставился на Кугеля с разинутым от изумления ртом, потом сделался подобострастным.
— Мой дорогой сэр, если бы я знал, кто ты такой, то проводил бы тебя в почетные апартаменты и принес бы тебе прекраснейшие одежды.
— Я не жалуюсь, — сказал Кугель, — хотя, честно говоря, белье было не совсем свежим.
Он шутливо подчеркнул свои слова, постучав по карбункулу на запястье, и от ответного стона колени слуги застучали друг о дружку.
— Умоляю, пойми меня правильно… — с дрожью в голосе выговорил тот.
— Не будем об этом, — махнул рукой Кугель. — Вообщето я собирался посетить дворец, так сказать, инкогнито, чтобы посмотреть, как здесь ведутся дела.
— Разумно, — согласился слуга. — Без сомнения, ты пожелаешь уволить гофмейстера Сармана и младшего повара Бильбаба, когда их прегрешения выйдут на свет. Что касается меня, то, когда твоя милость вернет Силю его былое величие, возможно, найдется какаянибудь скромная синекура для Йодо, самого верного из твоих слуг.
Кугель милостиво повел рукой.
— Если подобное событие произойдет — а именно таково мое заветное желание, — о тебе не забудут. А пока я от дохну в своих покоях. Ты можешь принести мне сюда подобающий ужин и разнообразные отборнейшие вина.
Йодо почтительно поклонился.
— Как пожелает твоя милость.
Он вышел из комнаты. Кугель развалился на самом удобном ложе из тех, что стояли в комнате, и принялся изучать амулет, так быстро пробудивший верность Йодо. Руны, как и прежде, были абсолютно непонятными. Карбункулы производили только стоны, хоть и довольно занятные, однако малопригодные для практики. Кугель испробовал все призывы, принуждения, требования и приказания, которые входили в его поверхностные знания о колдовстве. Но все безуспешно.