— Деревня!
Все пустились туда с надеждой и охотой, но деревня, когда путники подошли к ней, оказалась очень бедной — кучка тростниковых хижин, населенных людьмиящерицами. Они вызывающе скалили зубы и били по земле жилистыми голубыми хвостами. Паломники возвратились на старое место и уселись на дюнах, глядя на невысокие волны Певчего моря.
Гарстанг, ослабевший и согнувшийся от перенесенных лишений, заговорил первым, пытаясь вдохнуть оживление и бодрость в свой голос.
— Мы дошли до места назначения, восторжествовали над ужасной Серебряной пустыней! Теперь нам нужно только определить местонахождение святилища и совершить обряды. Потом мы сможем вернуться в Эрзе Дамат, к будущему, где уготовано блаженство!
— Все это очень хорошо, — пробурчал Бальк, — но где искать святилище? И справа, и слева от нас — все тот же унылый берег!
— Мы должны вверить себя руководству Гилфига, — заявил Сабакуль.
Он нацарапал стрелку на куске дерева, дотронулся до нее священной лентой и воззвал:
— Гилфиг, о Гилфиг! Укажи нам путь к святилищу! Сим я бросаю вверх указатель с отметкой!
И он подбросил щепку высоко в воздух. Когда она упала, стрелка показала на юг.
— Мы должны идти на юг! — воскликнул Гарстанг. — На юг, к святилищу!
Но Бальк и несколько других отказались подчиняться.
— Неужели ты не видишь, что мы устали до смерти? По моему мнению, Гилфигу следовало бы направить наши стопы к святилищу, а не бросать нас в жертву неуверенности!
— Гилфиг и так направил нас! — ответил Сабакуль. — Разве ты не видел, куда показала стрелка?
Бальк рассмеялся каркающим сардоническим смехом.
— Любая щепка, подкинутая в воздух, должна упасть на землю, и она может с тем же успехом указать на юг, что и на север.
Сабакуль отшатнулся в ужасе.
— Ты богохульствуешь!
— Вовсе нет. Я не уверен, что Гилфиг услышал твои призывы, или, может быть, ты дал ему недостаточно времени для ответа. Подбрось щепку сто раз. Если она в каждом случае укажет на юг, я готов пойти туда.
— Хорошо, — сказал Сабакуль. Он снова воззвал к Гилфигу и подбросил щепку, но, когда она ударилась о землю, стрелка показала на север.
Бальк ничего не сказал. Сабакуль моргнул, потом побагровел.
— У Гилфига нет времени на игры. Он указал нам путь один раз и счел это достаточным.
— Не уверен, — сказал Бальк.
— И я.
— И я.
Гарстанг умоляюще поднял вверх руки.
— Мы проделали долгий путь. Трудились, радовались, сражались и страдали вместе — давайте теперь не будем увязать в разногласиях!
Бальк и остальные только пожали плечами.
— Мы не собираемся пускаться вслепую на юг.
— Что же вы намерены делать? Идти на север? Или возвращаться в Эрзе Дамат?
— Эрзе Дамат? Без еды и только с четырьмя вьючными животными?
— Тогда пойдем на юг на поиски святилища.
Бальк снова упрямо пожал плечами, при виде чего Сабакуль рассвирепел.
— Пусть будет так! Те, кто идет на юг, — сюда. Те, кто хочет связать свою судьбу с Бальком, — туда!
Гарстанг, Кугель и Касмайр присоединились к Сабакулю, все прочие остались с Бальком — эта группа насчитывала одиннадцать человек — и теперь перешептывались между собой, а четыре оставшихся верными паломника наблюдали за ними с опаской.
Одиннадцать отступников вскочили на ноги:
— Прощайте.
— Куда вы пойдете? — спросил Гарстанг.
— Не важно. Ищите свое святилище, если вам так хочется. Мы займемся своими делами.
Попрощавшись как можно короче, они направились к деревне людейящериц и провозгласили себя лордами этой деревни.
А Гарстанг, Сабакуль, Касмайр и Кугель отправились на юг вдоль берега. С наступлением ночи они разбили лагерь и поужинали моллюсками и крабами. Утром обнаружили, что четыре оставшихся вьючных животных сбежали и теперь путники остались одни.
— Это воля Гилфига, — сказал Сабакуль. — Наше дело найти святилище и умереть.
— Мужайтесь! — пробормотал Гарстанг. — Давайте не будем поддаваться отчаянию!
— А что еще осталось? Увидим ли мы когданибудь снова долину Фольгуса?
— Кто знает? Давайте сначала свершим обряды в святилище.
Они прошагали весь остаток дня. К наступлению ночи они почувствовали себя слишком уставшими и раскинули лагерь. Перед ними расстилалось море, плоское, как стол, и такое спокойное, что заходящее солнце отбрасывало не дорожку, а, скорее, свое точное отражение. Моллюски и крабы снова обеспечили путникам скудный ужин, после чего они устроились на ночлег прямо на песке.