Умирающее солнце опустилось за горизонт, взметнув ввысь разноцветный веер лучей. Разбросанные высоко в небе клочки облаков горели спокойной желтизной на фоне странного бронзовокоричневого неба. Опять появился город, потрясающий величием и красотой. На шпилях играли отблески заката, вдоль набережной прогуливались юноши и девушки с цветами в волосах, время от времени они приостанавливались, чтобы взглянуть на троих путников, идущих по берегу. Закат погас. В городе засверкали белые огни, и по воде разнеслась музыка. Долгое время она преследовала троих паломников, но наконец начала замирать вдали и утихла совсем. Однообразное и гладкое море простиралось на запад, отражая последние коричневооранжевые сполохи.
Примерно в это время паломники нашли ручей со свежей водой, неподалеку от которого росли ягоды и дикие сливы. Здесь путники остановились на ночлег. Наутро Кугель сделал ловушку, в которую попалась рыба, а также поймал на берегу несколько крабов. Трое паломников с новыми силами пошли на юг, все время высматривая впереди святилище, в появление которого Кугель почти начал верить, настолько сильна была убежденность Гарстанга и Сабакуля. Однако по мере того, как они продвигались вперед, именно благочестивый Сабакуль начал отчаиваться, подвергая сомнению искренность полученного от Гилфига повеления, теряя уверенность в неотъемлемой добродетели самого Гилфига.
— Чего мы добились мучительным паломничеством? Неужели Гилфиг сомневается в нашей набожности? Вне всякого сомнения, мы доказали ее присутствием на очистительных обрядах. Зачем он послал нас так далеко?
— Пути Гилфига неисповедимы, — сказал Гарстанг. — Мы всетаки пришли сюда. И должны продолжить поиски!
Сабакуль застыл на месте и оглянулся назад, туда, откуда они пришли.
— Вот мое предложение. Давайте воздвигнем на этом месте каменный алтарь, который и станет нашим святилищем. Потом исполним обряд. Когда требования Гилфига будут удовлетворены, мы сможем обратить лица к северу, к деревне, где остались наши товарищи. И там, если повезет, изловить наших вьючных животных, пополнить запасы и отправиться через пустыню. Может быть, нам удастся вновь добраться до Эрзе Дамата. Гарстанг заколебался.
— В пользу твоего предложения говорит многое. И все же…
— Лодка! — закричал Кугель.
Он показал на море, где в полумиле от берега плыла рыбацкая лодка, подгоняемая вперед квадратным парусом, свисающим с длинной гибкой реи. Лодка исчезла за мысом, поднимавшимся в миле к югу от того места, где стояли паломники. Кугель показал на деревню дальше по берегу.
— Замечательно! — объявил Гарстанг. — Эти люди могут быть нашими братьямигилфигитами, а деревня — местом, где находится святилище! Идемте!
Но Сабакуль все еще противился.
— Неужели знания о священных текстах могли проникнуть так далеко?
— Необходимо соблюдать осторожность, — сказал Кугель. — Мы должны все тщательно разведать.
И он повел паломников за собой через заросли тамариска и лиственницы к месту, откуда можно взглянуть сверху вниз на деревню.
Хижины были грубо построены из черного камня и служили приютом какомуто народу свирепой наружности. Черные волосы их стояли иглами над круглыми лицами цвета глины, на плотных плечах, словно эполеты, росла грубая черная щетина. Как у мужчин, так и у женщин изо рта торчали клыки, а вся их речь состояла из хриплых рыкающих криков.
Кугель, Гарстанг и Сабакуль отступили назад со всеми возможными предосторожностями и, спрятавшись среди деревьев, начали совещаться приглушенными голосами.
Гарстанг наконец впал в уныние и не видел больше ничего, на что можно было надеяться.
— Я истощен как духовно, так и физически. Наверное, именно здесь я умру.
Сабакуль посмотрел на север.
— Я возвращаюсь, чтобы попытать счастья в Серебряной пустыне. Если все пройдет хорошо, я снова доберусь до Эрзе Дамата или даже до долины Фольгуса.
Гарстанг повернулся к Кугелю.
— А что будешь делать ты, раз мы нигде не можем найти святилище Гилфига?
Кугель показал на пристань, к которой было пришвартовано несколько лодок.
— Моя цель — Олмери, по ту сторону Певчего моря. Я предлагаю реквизировать лодку и отправиться на запад.
— Тогда я прощаюсь с тобой, — сказал Сабакуль. — Гарстанг, ты идешь?
Гарстанг покачал головой.
— Это слишком далеко. Я не сомневаюсь, что умру в пустыне. Нет, я пересеку море вместе с Кугелем и понесу слово Гилфигово народу Олмери.
— Тогда я прощаюсь и с тобой тоже, — сказал Сабакуль.
Потом он быстро отвернулся, чтобы скрыть горечь расставания, и зашагал на север. Кугель и Гарстанг смотрели, как коренастая фигура уменьшается вдали и исчезает. Потом они повернулись и начали разглядывать пристань. Гарстанга терзали сомнения.