— Вдохновляет! — воскликнул Кугель. — Как получить пару волшебных линз?
— Есть два способа. Ундерхерд потерял четыреста и четырнадцать линз, мы владеем четырьмястами и двенадцатью. Две так и не нашли, повидимому, они лежат на дне океана. Ты волен завладеть ими. Второй способ — стать гражданином Гродза и обеспечивать лордов Смолода пищей, пока один из нас не умрет, что с нами изредка случается.
— Говорят, некий лорд Радкут Вомин захворал?
— Да, вон он. — Его собеседник указал на пузатого старика с вялыми, отвисшими губами, сидевшего в грязи перед своей хижиной. — Ты видишь, как он наслаждается покоем у стен своего дворца. Лорд Радкут перенапряг силы от вожделения, ибо наши принцессы — самые обольстительные создания в мире. Однако лорд Радкут чересчур потакал своим желаниям и посему пострадал. Это урок для всех нас.
— Могу ли я чтото сделать, дабы заполучить его линзы? — отважился Кугель.
— Боюсь, нет. Ты должен пойти в Гродз и трудиться, как все остальные! Как я в своем прошлом существовании, которое ныне кажется серым и примитивным… Подумать только, я страдал так долго! Однако ты молод, тридцать, или сорок, или пятьдесят лет — не так уж и долго.
Кугель схватился руками за живот, чтобы успокоить раздраженного Фиркса.
— За столько лет и небесное светило может померкнуть. Смотри! — Он указал на черную рябь, пробежавшую по диску солнца. — Оно гаснет на глазах!
— Ты чересчур боязлив, — хмыкнул старец. — Для нас, лордов Смолода, солнце сияет изысканнейшими красками.
— Может, и так, — согласился Кугель, — но что будет, когда солнце потухнет? Испытаете ли вы такое же наслаждение от мрака и холода?
Но старец его уже не слышал. Радкут Вомин свалился в грязь, видимо испустив последний вздох. Нерешительно поигрывая ножом, Кугель подошел взглянуть на труп. Пара искусных ударов — минутная работа, не более того, — и цель достигнута. Увы, слишком быстро появились лорды Смолода и оттеснили Кугеля. Радкута Вомина подняли на руки и торжественно внесли в зловонные пределы его хижины.
Кугель тоскливо уставился в открытый дверной проем, подсчитывая шансы на успех той или иной хитрости.
— Несите лампы! — нараспев заговорил старец. — Пусть прощальный лучезарный свет окружает лорда Радкута в усыпанном драгоценностями гробу! Пусть золотые горны трубят с башен! Пусть принцессы облачатся в одеяния из венецианской парчи! Пусть пряди волос скроют их обольстительные лица, которые так любил лорд Радкут! Настало время бдения! Кто вызовется стоять у гроба?
Кугель выступил вперед.
— Почту за великую честь.
Старец покачал головой.
— Это привилегия равных ему. Лорд Маульфал, лорд Глус, возможно, вы согласитесь поучаствовать в этой церемонии.
Двое лордов подошли к скамье, на которой лежал лорд Радкут Вомин.
— Далее, — возвестил старец, — следует объявить о похоронах и передать волшебные линзы Бубаху Анху, достойнейшему из сквайров Гродза. Кто уведомит этого сквайра?
— И снова, — почтительно поклонился Кугель, — я предлагаю свои услуги, надеясь воздать вам должное за гостеприимство, которым я наслаждался в Смолоде.
— Хорошо сказано! — проговорил старец. — Что ж, тогда поспеши в Гродз и возвращайся с этим сквайром, который своей верой и тяжким преданным трудом заслуживает возвышения.
Кугель пустился бегом через пустоши по направлению к Гродзу. Добравшись до дальних от деревни полей, он стал осторожно пробираться за травянистыми кочками и молодыми зарослями, пока наконец не увидел крестьянина, переворачивающего мотыгой влажную землю.
Кугель тихо подкрался и оглушил человека искривленным шишковатым корнем. Стащил с него одежды, кожаную шляпу, обмотки и обувь, ножом срезал жесткую бороду цвета соломы. Забрав добычу с собой и оставив ошеломленного раздетого крестьянина лежать в грязи, Кугель понесся назад к Смолоду. В укромном месте переоделся в украденную одежду, коекак прицепил фальшивую бороду, а волосы запихнул под свисающие поля кожаной шляпы.
Солнце уже село, тусклый темнофиолетовый мрак скрывал землю. Кугель вернулся в Смолод. Масляные лампы мерцали перед хижиной Радкута Вомина, где стенали и причитали тучные, уродливые местные женщины.
Кугель осторожно выступил вперед, размышляя, что от него могут ожидать. Можно было лишь гадать, до какой степени фиолетовые линзы искажали восприятие. Кугелю ничего не оставалось, как только рискнуть проверить это на практике.