— Я — временный гость в деревне Смолоде, — сказал Кугель. — Мне кажется, что люди там приятные, но немного для меня странные. Например, почему у них глаза такие? Почему они не работают? Почему они ведут себя с такой аристократической уверенностью и высокомерием?
— Их глаза — это волшебные каспы, — ответил старший из рыбаков хриплым голосом. — Они позволяют видеть Чужой Мир, так почему бы их владельцам не вести себя как Лордам? Я тоже буду вести себя так, когда умрет Радкут Бомин, потому что я унаследую его глаза.
— Вот как! — удивленно воскликнул Кугель. — Разве эти волшебные каспы можно вынимать и передавать другому по желанию их владельца?
— Можно, но кто захочет поменять Чужой Мир на все это? — рыбак обвел рукой унылый пустынный пейзаж. — Я долго ждал, и наконец-то подошла моя очередь испытать все прелести Чужого Мира. А потом уже ничего не надо, и даже угроза смерти не так страшна. Да и смерть может прийти только от естественных причин.
— О, как это интересно! — заметил Кугель. — А как я могу стать тем человеком, которому дадут пару волшебных каспов?
— Работай, как и все остальные в Гродзе. Запишись в список на очередь, потом снабжай лордов Смолода пищей. Тридцать один год я шил на них одежду, собирал чечевицу, ловил сетями рыбу и коптил ее на медленном огне, и сейчас имя Бубача Анга стоит первым в этом списке. И тебе надлежит поступить так же.
— Тридцать один год, — задумчиво пробормотал Кугель. — В принципе, нельзя назвать этот срок нереальным.
И Фрикс беспокойно зашевелился, причиняя печени Кугеля отнюдь не маленькое беспокойство.
Рыбаки продолжили свой путь к деревне Грозд, Кугель воротился в Смолод. Здесь он отыскал человека, с которым говорил, когда только что вошел в деревню.
— Милорд, — сказал Кугель, — как ты уже знаешь, я — путешественник из далеких земель, привлеченный всем великолепием города Смолода.
— Весьма похвальное стремление, — хрипло ответил человек. — Наше великолепие не может не вдохновлять путешественников.
— Не скажешь ли ты мне тогда, что такое эти волшебные каспы?
Старик повернул свои фиолетовые полушария на Кугеля, как будто увидел в первый раз. Он заговорил угрюмым голосом:
— Обычно мы не любим разговаривать на эту тему, но раз уж этот вопрос был затронут, то большого вреда не будет в его обсуждении. В далекие-далекие времена демон Андерхерд протянул свои щупальца, чтобы осмотреть землю, и на конце каждого из этих щупалец был волшебный касп. Симбилис Шестнадцатый ранил чудовище, которое вернулось обратно в свой субмир, а каспы разлетелись. Четыреста двенадцать каспов были собраны и принесены в Смолод, такой же прекрасный тогда, каким он кажется мне сейчас. Да, я понимаю, что вижу лишь видимость того, что есть, но ведь и ты точно в таком же положении, а кто может сказать, чье видение достоверно?
— Я при этом не смотрю сквозь волшебные каспы, — сказал Кугель.
— Верно, — старик пожал плечами. — Но на это я предпочитаю не обращать внимания. Я смутно припоминаю, что живу в развалившейся хижине и питаюсь самой грубой пищей. Но реальностью для меня является то, что я живу в роскошном дворце и обедаю самыми отборными деликатесами и на самой изящной посуде, среди принцев и принцесс, которые являются моими подданными. Это можно объяснить следующим образом: демон Андерхерд смотрел из субмира на этот; мы смотрим отсюда в Чужой Мир, который является квинтэссенцией человеческих надежд, чаяний и мечтаний. Мы, населяющие этот мир, как можем мы не считать себя великолепными лордами? Вот так мы и живем.
— О, как это вдохновляет! — воскликнул Кугель. — Как могу я достать для себя пару этих волшебных каспов?
— Тому есть два пути. Андерхерд потерял четыреста четырнадцать каспов, у нас же всего четыреста двенадцать. Два так никогда и не были найдены, а вероятнее всего, лежат на океанском дне. Тебе никто не будет мешать в поисках, и если ты их найдешь, они будут твоими. Второй путь — это стать жителем Гродза и помогать во всем лордам Смолода, ожидая, пока один из нас не умрет, что случается не слишком часто.
— Насколько я понял, сейчас пришла пора Лорда Радкута Бомина.
— Да, вот он.
И человек указал на старца с большим животом, с обвислым беззубым ртом, сидящего посреди отбросов у своей избушки.
— Ты видишь, как он отдыхает, наслаждаясь прекрасными садами своего дворца. Лорд Радкут надорвался, пресытившись своей похотью, потому что наши принцессы — самые прекрасные создания, которых только может представить себе человеческое воображение, так же, как и я — самый благородный из всех принцев. Но Лорд Радкут слишком сильно предался страстям, что приблизило его смертный час. Это — урок всем нам.