Мейв Хейзел
Глаза цвета Индиго
Просим НЕ использовать русифицированные обложки в таких социальных сетях как: Инстаграм, Тик-Ток, Фейсбук, Твиттер, Пинтерест.
Перевод группы: https://t.me/dreambooks1 совместно с https://t.me/readershall
Для моей бабушки, Марии.
Я сделала это, бабушка. Я живу своей детской мечтой. Надеюсь, ты гордишься мной и улыбаешься сверху. Скучаю по тебе каждый день.
Плейлист
Half A Man – Dean Lewis
Locked Away – R. Cit, Adam Levine
Mine – Bazzi
Be Alright – Dean Lewis
Someone You Loved – Lewis Capaldi
You & Me – James TW
Outnumbered – Dermot Kennedy
When You Love Someone – James TW
Need You Now – Dean Lewis
Say Love – James TW
Better Now (Acoustic) – Etham
Where Do We Go from Here – Caleb Hearn
This City – Sam Fischer
Robin Hood – Anson Seabra
Hard Boy – Frawley
Mind Is A Prison – Alec Benjamin
Часть первая
Глава 1
Индиго
Обнимать дерево больнее, чем я ожидала. Объятия — это комфорт и тепло, но объятия с деревом — полярная противоположность.
Моя левая щека приклеилась к стволу, поцарапанная и сырая от коры, а руки обхватили дерево по всей ширине. Самое забавное, что, несмотря на дискомфорт, я бы не отпустила его, если бы не звук чьего-то неловкого кашля позади меня.
Я отпускаю ствол и оборачиваюсь, моля Бога, чтобы этот разговор закончился, не успев начаться.
— Блу?
Почти как естественная реакция на этот голос, мои веки закрываются. Внезапно решение уйти больше не кажется мне правильным. Холода, проникающего сквозь слои одежды, было достаточно, чтобы заставить меня так думать, а пятнадцатилетняя девочка, насмехающаяся надо мной, только подтверждает это. Возможно, она — единственное человеческое присутствие, которое я терплю, но я не могу представить, как эта ситуация может быть чем-то иным, кроме как странной для нас обоих.
Со вздохом покорности я открываю глаза, и меня встречает улыбающееся лицо. Я тихо застонала. Я не любитель обмениваться любезностями. Она издала приглушенный смешок, пытаясь скрыть его рукой.
— Я тебе не помешала? — поддразнивает она, почесывая нос.
Я хмыкаю в ответ, смахивая мульчу с рук и ругаясь себе под нос.
— Ага. — Я жую нижнюю губу, и мое тело скользит по стволу, пока я не сажусь на землю. — Все было очень здорово, пока ты не пришла.
Без приглашения она устраивается рядом со мной, на ее лице появляется сочувствующая улыбка. Светловолосая девушка дергает себя за мочку уха, оценивая меня.
— Что с тобой? Ты выглядишь так, будто пережила не лучшие дни.
Я насмехаюсь над ее замечанием, воспользовавшись секундой, чтобы ткнуть ее локтем в ребра. Она отталкивает мою руку до того, как она соприкоснется с ней, и ухмыляется, как бы заявляя о своей маленькой победе.
Как бы мне ни были неприятны ее расспросы, она не ошибается, просто у меня нет настроения ввязываться в это. Поэтому вместо того, чтобы ответить, я отмахнулась от вопроса.
— А что насчет тебя? — спрашиваю я в ответ, желая переключить внимание с себя.
— Нет, даже не пытайся сменить тему сейчас. Мы говорим о тебе. — Оливия поднимает брови и обвиняюще указывает на меня пальцем.
— Как насчет «нет»? — я рассматриваю свои наполовину обгрызенные ногти и избегаю смотреть на нее, сознавая, как хорошо она меня читает.
Я совершаю ошибку, украдкой взглянув на нее, и вижу, как ее зеленые глаза впиваются в мои. Я чувствую, как что-то разрывается в моей груди, и я испускаю долгий вздох, прежде чем ответить.
— Не уверена. — Я пожимаю плечами, глядя вдаль. — Что-то не так с Грибом.
Она делает резкий вдох, несомненно, из-за услышанного. Осознание того, что это шокирующая правда, сбило меня с ног. Осознание того, что самые сокровенные детские воспоминания и чувство принадлежности могут разрушиться, не является обычным явлением.
Дерево — это причина, по которой мы с Оливией подружились в первую очередь. Я бы никогда не смогла этого предвидеть, и это не потому, что я старше на шесть лет. Это просто результат того, что я никогда не хотела, чтобы рядом были люди.
Тем не менее, она не из тех людей, которые оставляют вас в покое. Она просто впивается в вашу кожу и никогда не выходит. Цепляется за все, что вы любите, и делает все возможное, чтобы влиться в вашу жизнь. Так Оливия поступила и со мной. Она ворвалась в мою жизнь и решила, что и мне, и моему дереву нужно имя.
Она называет дерево Грибом, потому что в ее глазах он похож на него, и, если честно, я тоже начинаю это видеть. А я — Блу, потому что, ну, мое имя — это цвет, близкий к синему. К тому же, ей отчаянно необходимо придумать мне прозвище.
Сначала я воспротивилась этому предложению. Я никогда в жизни ничему не давала прозвищ и не видела в этом смысла, но Оливия умеет изматывать меня, дарить мне щенячьи глазки, от которых я не могу отказаться, так что, в конце концов, я просто перестала протестовать.
— Мне так жаль, — говорит она, жалость блуждает по ее лицу.
Выражение ее лица остается таким зажатым на короткое мгновение, пока не наступает облегчение, и она улыбается.
— Мой брат — древотерапевт, — пролепетала она, расширив глаза от осознания.
Мне нужна секунда, чтобы понять ее, и в тот момент, когда это происходит, мои брови сходятся в замешательстве.
— Что за древотеропевт? — спрашиваю я, наклонив голову, ожидая, пока она повторит, чтобы убедиться, что я правильно ее расслышала.
Оливия смеется над моим недоумением. Она смахивает с лица несколько прядей волос.
— Я говорю серьезно. — Она подходит ближе ко мне, выражение ее лица становится решительным. — Мой брат может нам помочь.