Восьмимесячная практика очень поможет моему резюме. Я должен буду представить его одной из компаний, с которыми сотрудничает мой университет. Они помогают развиваться и найти работу или, в моем случае, осуществить главную мечту.
Лицо Оливии опускается. Я глажу ее по голове, а она насмехается, пока я собираю все вещи, разложенные перед деревом.
— Ты все еще любишь ее? — спрашивает она, вставая на колени, чтобы помочь.
Лив, избегает смотреть прямо на меня. Она просто держит себя в руках, покусывая губу в ожидании моего ответа. Мы никогда не говорили о таких серьезных вещах. Не потому, что я считал ее слишком юной, чтобы понять, но, думаю, у нас никогда не было возможности. Она едва учится в школе, доучивается до выпускного. А я всегда был счастлив с Эвой. По крайней мере, пока она не заставила меня понять, насколько сильно мы погрузились в рутину. Думаю, было слишком поздно бороться за это. А может, она никогда и не была по-настоящему счастлива, и не было причин бороться.
— Я не знаю, — искренне отвечаю я. — Думаю, единственное, по чему я скучаю, это по мысли о том, какими мы были раньше.
Это не совсем любовь. Не так ли? Не надо ее ненавидеть. Эва подарила мне отношения, которые я никогда не забуду, но она также подарила мне незабываемые года, проведенные вместе. Мы целовались по утрам, перед сном и иногда мы занимались сексом, конечно, если я не был слишком уставшим или если у нее не болела голова. Я должен был все понять. Это первые признаки того, что ваши отношения постепенно заканчиваются: холодность, роботизированный вопрос о том, как прошла работа, поцелуи, переходящие в чмоки, и прощания, которые не причиняли боли, как в старые добрые времена.
— Ясно. Пойдем, положим все это в машину, — говорит Лив, вырывая меня из задумчивости.
Я киваю, хватаю горсть инструментов и иду к своей машине. Оливия молча идет рядом со мной, погруженная в свои мысли. Мы укладываем все вещи в багажник.
— Ты будешь тем, кто скажет ей, что у нее всего два дня на подготовку, — объявляет Лив.
Я вздыхаю. Это может заставить Индиго передумать. Я не буду винить ее за это, но у меня нет другого выхода, так что я должен попробовать.
— Справедливо, — улыбаюсь я, беру ее за плечи и целую в лоб. — Мы сумасшедшие, раз делаем подобное, тебе не кажется?
— Абсолютно, — смеется она, и я не могу объяснить, насколько этот звук согревает мое сердце.
Мы идем обратно к дому, а я пытаюсь придумать, как мне поступить, чтобы не было неловко. Оливия открывает дверь. Индиго смотрит фильм. На диване стоит тонна попкорна. Мои руки тянутся к карманам. Индиго встает, проглатывая попкорн, и ставит фильм на паузу. Мы смотрим друг на друга, не зная, как начать разговор. Совершенно ясно, что никто из нас раньше не оказывался в подобной ситуации. Оливия проходит мимо нас:
— Я выйду на улицу с Новой и Каем, — кивает она, на ее губах играет улыбка. — Удачки.
После ее ухода мы разражаемся смехом.
— Это самое странное, что мне пришлось...
— Мне жаль, что...
Мы снова улыбаемся, и на мгновение между нами воцаряется тишина. Я жестом показываю на диван, и она кивает, ее руки слегка дрожат, когда она садится.
— Почему ты не сказал родителям правду? — спрашивает она, опираясь локтем на подушку, а головой на ладонь.
Индиго никогда раньше не задавала мне вопросов. Ну, она задавала несколько, но только крошечные, незначительные. Учитывая тот факт, что она делает это для меня и моей сестры, я должен ей все объяснить. Я пожимаю плечами, чувствуя стыд за свой поступок.
— Не хотел их подводить.
Кажется, она довольна ответом, кивает, как будто все прекрасно понимает.
— Мои отношения с бывшей девушкой почему-то заставили их гордиться мной, — признаюсь я, и она поднимает брови.
Воцаряется комфортная тишина. Мне кажется, что мы смотрим друг на друга в первый раз. Она смотрит на меня остановившимися глазами, а я пытаюсь запомнить каждую черточку ее лица. У нее соблазнительно изогнутый рот, экзотические скулы на нежном лице и короткий прямой нос.
— Итак... есть ли что-нибудь, что я должна знать, прежде чем... — она сдвигается со своего места, — Ты знаешь.
Я улыбаюсь.
— Ты, моя девушка, успешная бизнес-леди и живешь в часе езды от Линбрука.
Она смеется, и уголки ее глаз морщатся.
— Ты уехал так далеко. — Она поправляет свое положение, откидываясь назад и закидывая обе ноги на диван. — Как долго мы были вместе?
— Один месяц.
— Как мы познакомились?
— Через общего друга, который познакомил нас после моих прошлых отношений. Сначала я был немногословен, но с тобой было весело.
Она кивает, глубоко задумавшись.
— Значит, сначала мы были друзьями?
Я киваю головой в знак согласия.
— Сколько мне лет?
Я пытаюсь вспомнить, говорил ли я что-нибудь о ее возрасте, но уверен, что нет.
— Будь собой, — предлагаю я. — Кроме того, что я только что сказал, конечно.
Она моргает, искренне удивляясь.
— Ты хочешь, чтобы я вела себя так, как обычно?
Я киваю.
— Но почему?
— Ты не заблудишься во лжи.
И это правда. Будучи самой собой, она перестанет все обдумывать: как ей следует реагировать, как говорить и т.д. Она будет вольна говорить все, что захочет, и, кто знает, может быть, даже хорошо проведет время.
— Хорошо, — кивает она в знак согласия.