Деревотерапевт звучит нереально. Даже не близко к этому. Я живу уже двадцать один год и никогда не слышала о таком. Это достаточно абсурдно, чтобы заставить меня усомниться в ее здравомыслии.
— Итак, ты говоришь мне, что твой брат — древотерапевт? Что ты собираешься сказать дальше, что ты срешь радугой или что-то в этом роде?
Она бросает на меня не впечатляющий взгляд.
— Блу, я говорю правду. Поверь мне, — умоляет она. Я вдавливаю пальцы в надбровную дугу, пытаясь снять напряжение. Усилия тщетны.
— Хорошо... Я слушаю.
Она испускает облегченный вздох, от которого ее плечи опускаются, а на лице появляется удовлетворение.
Слишком быстро, чтобы я успела отступить, руки Оливии крепко сжимают мои плечи в объятиях. Вместо того чтобы отстранить ее, я остаюсь неподвижной, как статуя. Лив, не беспокоит моя неспособность ответить на ласку. Она просто отстраняется, ухмыляясь.
— Увидимся завтра.
У нее такая фишка. Говорит одно, а делает совсем другое. Иногда ее неспособность довести дело до конца беспокоит меня. Однако это большая часть ее характера, и я бы ни на что не променяла ее.
Я хмурюсь.
— Куда ты идешь?
— Не волнуйся, я вернусь раньше, чем ты моргнешь.
Она кружится вокруг меня, ее рюкзак подпрыгивает на плечах. Она натягивает куртку, приглаживает свои светлые волосы и машет рукой, прежде чем убежать.
На этот раз я не останавливаю ее. Просто смотрю, как она уходит, оставляя меня на заднем дворе дома, который когда-то принадлежал моей бабушке. Там, где она никогда не сажала цветы и не оставляла меня играть, когда я была ребенком.
Когда я сажусь, с моих губ срывается ледяной поток воздуха. Благодаря Оливии, меня мучает вопрос, который будет досаждать мне всю ночь: существуют ли древотерапевты?
Глава 2
Индиго
Он действительно существует, и он, если вы можете в это поверить, определенно подходит. Узкий рот, выдающееся адамово яблоко, острые скулы и непокорные светло-каштановые волнистые волосы, контрастирующие с его искрящимися зелеными глазами.
Он стоит во весь рост рядом со своей сестрой, руки в карманах джинсов. Я бросаю на него мимолетный взгляд, не желая проявлять интерес. Он может выглядеть как человек, с которым я бы без проблем переспала год назад, но я уже давно вычеркнула его из своего списка.
Я двигаюсь к ним, решив, что лучше оставить свою грубость за дверью, учитывая, что он может помочь Грибу.
Когда я останавливаюсь перед ними, Оливия ухмыляется самым жутким образом, а он тепло улыбается и протягивает руку для рукопожатия.
Я делаю то же самое, за вычетом улыбки.
— Я Элиас, — говорит он, нарушая тишину, когда его рука берет мою.
Я киваю, скрывая дискомфорт, который испытываю под его пристальным взглядом.
— Индиго.
Как только слово сорвалось с моих губ, я вырываю свою руку из его хватки.
Оливия обнимает меня, и я глажу ее по спине. Я жду, что он скажет что-нибудь о моем необычном имени или о моих глазах, но ни одно замечание о них не вырывается из его рта.
Вместо этого он говорит:
— Что ж, посмотрим, что я могу для тебя сделать.
Когда Лив убегает к дереву, оставляя нас вдвоем, я жестом приглашаю его следовать за собой. Он позволяет мне пройти первой, а затем идет рядом со мной, его сильный запах вторгается в мои чувства.
— Ливи очень любит это дерево, — добавляет он, не отводя взгляда. — Я очень ценю, что ты позволила ей прийти сюда.
Парень бросает быстрый взгляд в мою сторону, но я только пожимаю плечами, надеясь, что этот жест даст понять, что я не возражаю против ее присутствия.
Когда мы огибаем угол дома, я смотрю на него, чтобы оценить его реакцию. Он ничем не выдает себя. Просто стоит там, его массивные плечи заполняют пальто, которое он носит, а волнистые волосы небрежно спадают на лоб.
Этот момент вдруг кажется таким личным. Я знаю Элиаса только как незнакомца, но он здесь, в таком сокровенном для меня месте.
Элиас что-то бормочет, приближаясь к Грибу. Он опускается на землю и осторожно прикасается пальцами к стволу, проводя ими по коре медленными движениями взад-вперед.
Я смотрю на его сестру, потом на него, совершенно сбитая с толку. Оливия пожимает плечами, устраиваясь поудобнее рядом с деревом.
— Он — дерево крови дракона, родом из Аравии. Думаю, ты понимаешь, почему у него не все в порядке?
Он смотрит на меня, ожидая ответа, который, скорее всего, не последует.
Аравия? Я имею в виду, что никогда раньше не видела этого вида дерева, но ни на секунду не подумала бы, что оно не из этих краев.
Я молчу, не зная, что сказать дальше.
Я чувствую себя виноватой за то, что не проявила больше участия.
— Этот вид деревьев обычно живет в суровых условиях.
Элиас встает, наблюдая за хранителем моей детской памяти так, словно это самая интересная вещь, которую он когда-либо видел.
— Каков ваш диагноз, док? — спрашивает Лив, передразнивая своего брата.
Элиас делает глубокий вдох, осматривая дерево от корней до увядающих ветвей на верхушке. Его мускулистые руки лежат на бедрах, а пальцы отбивают ритм, который слышит только он. Я чувствую, как Оливия затаила дыхание, ожидая вердикта.
— Не то, чтобы оно исчезнет или что-то в этом роде. — Он оценивает его и облизывает губы. — Но будет выглядеть менее... живым.
Я громко выдыхаю и бормочу проклятия, расхаживая взад-вперед, не зная, кого ударить первым. Либо себя, потому что я не была более осторожна, либо Элиаса, потому что он разрушил все мои надежды, либо Оливию, потому что она привела его.
Пока я марширую вокруг, как какая-то неудачница, а Лив все еще выглядит так, будто увидела привидение, ее брат похлопывает Гриба, как старого друга.