— Да? — спросил я, готовый прижать ее к себе меньше чем за секунду.
— Мм-м, — начинает она, прежде чем я переворачиваю ее на спину, продолжая то, на чем мы остановились в прошлый раз.
Я хватаю ее за руки и ложусь на нее сверху, чтобы она не могла пошевелиться. Она пытается повернуться, чтобы посмотреть на меня, но едва может поднять голову. На ее лице появляется игривая ухмылка.
Видя ее такой, я становлюсь твердым как камень, а ведь едва прикоснулся к ней. Из моего горла вырывается рык, когда я опускаю свое лицо к ее лицу. Я ловлю мочку ее уха между зубами. Не кусаю ее, просто держу ее, позволяя своему дыханию танцевать на ее коже.
Мое сердце никогда не билось так быстро. Думаю, я чувствовал это с тех пор, как встретил ее, просто был слеп.
Теперь ее руки удерживают только одну из моих, а другая медленно прослеживает ее спину. Она вздрагивает, и я немного раздвигаю ноги, давая себе возможность прижаться к ней бедрами. Индиго что-то бормочет и снова вжимается в меня.
Ощущения настолько приятные, что я почти кончаю от одного этого. Я издаю гортанный рык, и Индиго двигается подо мной. Трения достаточно, чтобы мои глаза закатились.
— Если ты хочешь, чтобы это длилось больше секунды, ты должна перестать так двигаться.
Она качает головой, наслаждаясь тем, что я в ее власти. Она продолжает прижиматься ко мне, а я прижимаюсь еще сильнее, желая, чтобы между нами не было ткани.
Ее дыхание подрагивает, и я рад, что это влияет на нее так же сильно, как и на меня.
— Индиго, — предупреждаю я сквозь стиснутые зубы.
Я пытаюсь удержать себя от того, чтобы полностью отпустить ее, но она становится все жаднее. Она поднимает бедра немного выше, чтобы я мог почувствовать тепло между ее ног, когда она продолжает тереться об меня. С моих губ срывается стон, когда она меняет ритм.
— Ты должен вести себя тихо, — шепчет она сквозь собственные стоны.
Я хватаю ее за волосы и встречаю ее толчок, мы оба двигаемся как сумасшедшие. Не могу понять, почему мы должны вести себя тихо, но я выполняю ее приказ, потому что если она остановится, то я стану ходячим мертвецом.
Давление становится слишком сильным. Ее изгибы изгибаются и захватывают мой разум, эти стройные бедра и ее атласная мягкая кожа делают невозможным сдерживать мое желание.
Она стонет глубоко в горле, сдерживая хныканье, когда я опускаю мягкий поцелуй на ее плечо.
— О, черт. — Низкий гул удовольствия проносится мимо моих губ. Все это так напряженно. Слыша ее приглушенные звуки удовольствия и ее растущие потребности, я нахожусь на грани. Моя хватка на ее волосах медленно ослабевает, поскольку единственное, что я знаю, это ее освобождение и мое.
Наши тела продолжают двигаться вместе в медленном темпе. Мы закрываем глаза, ее лицо раскраснелось, а ее ноги вздрагивают подо мной. Мы кончаем вместе. В одежде. Как возбужденные подростки.
— Всегда искушение, — говорю я, когда мои пальцы нащупывают ее шорты, ощущая ее тепло и влажность через материал.
Сдвинув шорты, а затем трусики в сторону, я медленно ввожу в нее два пальца. Она чувственно задыхается, снова надавливая на мою руку. Я продолжаю двигать ее, медленно и целенаправленно, заставляя ее мчаться к очередному оргазму.
Она стонет, и это самый горячий звук, который я когда-либо слышал. Я хочу проигрывать его на повторе до конца своей жизни.
Я убираю пальцы, когда она уже близко, только чтобы отыграться за последние несколько дней. Прежде чем наклониться, чтобы поцеловать ее, я позволяю себе попробовать ее соки. Посасывая пальцы, мой член снова твердеет от ее вкуса на моем языке.
Когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, она улыбается мне в губы, и мысль о том, что Индиго пробует себя, заставляет меня хотеть сорвать с нее одежду и забыть об этом неторопливом процессе.
— Иди в задницу, — игриво шепчет она, зарываясь головой в подушку.
— Скоро, — усмехаюсь я, обхватывая ее рукой и ведя нас в сторону ванной.
Индиго смотрит на меня, ее большие глаза внимательно наблюдают за мной. Я наклоняюсь и глубоко целую ее. Она стонет, проводит пальцами по моим волосам, а затем крепко сжимает их. Она кусает мою нижнюю губу, затем разрывает поцелуй и прижимается лицом к моей шее.
Держа ее на руках, я пускаю воду в ванну.
— Ты тоже хочешь помыть волосы? — спрашиваю я.
Она что-то бормочет, и когда я смотрю вниз, ее рот приоткрыт, а глаза закрыты. Я никогда в жизни не видел, чтобы человек так быстро погружался в полудрему, но это что-то делает со мной. Я чувствую защиту, ответственность за нее.
Я продолжаю оставаться там, посреди ванной, с ней на руках еще пару минут, пытаясь убедить себя, что это действительно происходит. Странное ощущение — прикасаться к ней, делать с ее телом то, что я мог только представить, целовать ее в любое время, просыпать и видеть ее лицо.
Индиго стала каждым моим глотком воздуха, каждой улыбкой на моем лице и каждым биением моего сердца. Она стала каждым моим днем.
Обнимая ее одной рукой, я раздеваюсь, затем медленно стаскиваю с нее одежду и бросаю ее в корзину. Она бормочет при каждом резком движении, но остается сонной.
Я поднимаю ее в ванну, стараясь не упасть, и опускаюсь позади нее, чтобы она оказалась между моих ног.
Пока я мою и массирую кожу ее головы, она практически мурлычет от счастья, а мое сердце гулко бьется в груди. Оно кажется полным, и как бы мне ни хотелось найти этому лучшее объяснение, я не могу. Я чувствую себя умиротворенным. Счастливым.
И теперь я знаю: что бы ни случилось между мной и Индиго, без нее я никогда не буду прежним. Мне нравится думать, что каждый опыт ведет нас куда-то. Я просто надеюсь, что этот принесет мне настоящую любовь, о которой всегда говорит моя мама.
После того, как я понял, что то, что у меня было с Эвой, никогда не было любовью, я думал, что невозможно испытывать такие сильные чувства к кому-то. Однако, видя Индиго такой, мирно спящей в моих объятиях, мое сердце бьется быстрее, чем когда-либо. Если это она, я не буду злиться на Вселенную за это.