Его выражение лица отражает то, как плохо он себя чувствует. Он очень любил свою сестру и делал все возможное, чтобы стать частью ее жизни. Оливия тоже любила его. Она не переставала говорить о том, какой у нее умный брат и как ей повезло.
— Тебе стоит поговорить с ними. Или хотя бы увидеть их, — предлагаю я, понижая тон.
— После презентации я так и сделаю.
Его взгляд скользит за мной, встречаясь с эскизами, над которыми я работала последние три дня, все они разбросаны на кухонном столе, вместе с едой, которую я ела до его прихода.
Они не самые лучшие, но это определенно больше, чем я делала за последние несколько лет. Когда его взгляд задерживается слишком долго, я опускаю свой и стягиваю рубашку.
Он обходит меня, идя медленными, обдуманными шагами. Элиас хватает их один за другим, анализируя каждую деталь, пока я не почувствовала, что моя душа стоит перед ним обнаженной. Довольно пугающе и приятно одновременно.
— Господи... — шепчет он, перебирая их еще раз. — Они невероятны, Индиго.
Я пожимаю плечами, почесывая затылок. Движение немного приподнимает рубашку над моими бедрами, но он слишком увлечен, чтобы заметить это.
— Святое дерьмо. Я не могу перестать смотреть на них.
Элиас раскладывает их на столешнице, еще раз внимательно рассматривает. Он видел, как я рисую, но никогда не видел, как я делаю наброски. Мои наброски такие разные. В них нет человека или предмета, они наполнены эмоциями, ничего определенного. Просто взмах карандаша, отражающий то, что я чувствую в данный момент.
Они отражают боль, страдания, дом, усталость, покой. Я бы хотела сделать такую же о любви.
— Хватит обо мне, — говорю я, пока он любуется моими рисунками, положив руки на край стола, мускулы напрягаются. — Когда встреча?
— А? — он поворачивается и смотрит на часы.
— Через пятнадцать минут.
— Что? — я не могу дышать.
Глава 45
Элиас
— Спасибо, Элиас. — говорит Генри Эванс, садясь в свое офисное кресло и застегивая пиджак. Ванесса Скотт делает то же самое в кресле рядом с ним. Они смотрят друг на друга, между ними происходит молчаливый разговор, пока я сижу, изо всех сил стараясь не показать, насколько нервничаю.
— Почему я не могу быть тем, кто сообщит новость? — шепчет Генри Стейдж.
Женщина бросает на него взгляд.
— Потому что ты сделал это в прошлый раз.
Она одаривает меня веселой улыбкой.
— Мэдден, — начинает она, и я невольно выпрямляю спину и задерживаю дыхание. — Когда вы можете начать?
Мои внутренности взрываются от счастья, и я не слышу, что происходит дальше. Просто киваю и время от времени говорю «Да». Я представляю себе реакцию каждого, когда сообщаю им эту новость.
Индиго узнает первой, так как она внизу, в приемной. Мы отпразднуем это сами, а потом поедем к моим родителям. Я хочу сначала отвезти ее домой и...
— Вам это подходит? — спрашивает Генри.
Я возвращаюсь на землю.
— Конечно, — спокойно отвечаю я, укладывая свой костюм. Мне кажется, что я в двух секундах от обморока. Моя мечта действительно сбывается.
— Отлично. Бритт отправит детали на ваш электронный адрес, и если вас что-то не устроит, вы сможете сообщить нам в любое время, — говорит Ванесса, улыбаясь мне так, будто я ее самая большая победа.
— Где мое место? — неуверенно спрашиваю я.
— Ваш кабинет в конце коридора.
Святая корова. Мой кабинет в коридоре? Так близко к ним? Это сон? Мне нужно, чтобы кто-нибудь ущипнул меня, потому что все мое тело гудит.
Мы пожимаем руки, прощаемся, и я выхожу из комнаты, стараясь не бежать и не бить воздух. Всякое подобие достоинства исчезает, как только я вижу Индиго.
Когда она видит, что я подхожу, она вскакивает на ноги и спрашивает:
— Взяли?
Я пробегаю последние несколько шагов до нее, крича:
— Да!
Она испускает крик радости. Я никогда не думал, что она будет настолько счастлива, что сможет так выразить себя в присутствии других людей. Я подхватываю ее на руки и несу, как принцессу, к машине. Она сжимает мою шею своими красивыми руками.
— Ты, блять, сделал это, — говорит она, когда я опускаю ее на пассажирское сиденье.
Она хватает меня за щеки и целует до тех пор, пока я не задыхаюсь. Я трусь носом о ее нос, когда мы отстраняемся.
— Мы можем поехать домой сейчас, пока я не затащил тебя на заднее сиденье машины?
Индиго кивает, прикусив губу, пока я захлопываю дверь и спешу к водительской стороне. Я отъезжаю, и краем глаза вижу, как она сжимает бедра.
Мы приезжаем домой менее чем через две минуты, моя рука уже в ее трусиках, когда мы входим в дом.
Моя рука вдавливается в ее спину, и она толкается в мою промежность, вырывая у меня стон. Я хватаю ее за волосы и держу ее там, нежно, но крепко, так что она вынуждена смотреть мне в глаза. Через мгновение или два я опускаюсь ниже, чтобы наклониться к ее шее.
С каждым ее поцелуем я прошу прощения, пытаюсь дать ей понять, что она моя. Неважно, как далеко я зайду и как глубоко утону.
Мои руки тянутся к ее заднице, сжимают ее, наслаждаясь этим. Она издает стон, вжимаясь в меня.
— Терпение, — шепчу я ей на ухо, пощипывая один из ее сосков через куртку.
— К черту терпение, — говорит она, отбрасывая мою руку в сторону и расстегивая пальто и джинсы. Она голодно смотрит вниз на выпуклость в моих брюках.
Крадет еще один поцелуй, затем бросает свою одежду на диван. Это вызывает у нее стон, после чего я поднимаю ее на руки и несу в свою комнату, закрывая за нами дверь. Я опускаю ее на кровать.
— Подожди, — говорю я, делая шаг назад, желая увидеть ее во всей красе. — Сними рубашку.
У нее самая сексуальная улыбка на лице, когда она быстро снимает рубашку и нижнее белье. Мои колени слабеют под ее взглядом.