– От этого он может растаять. Я разве не говорил, что ты девушка горячая?
Я обнял ее сзади, ощутив, что ее дыхание заметно участилось благодаря моим манипуляциям с ее халатом обтягивающим чудные формы.
– Ты всегда такой нахальный или только когда знаешь что мои уколы тебе больше не угрожают? Что ты здесь забыл? Тебя разве не выписали? Ты волен вернутся на службу…
– Ах, эта служба. Неужели я могу видеться с тобой, только попав сюда в качестве пациента?
Светловолосая девушка вырвалась из моих объятий и быстро застегнула пуговицы халата.
– Я собственно по этой причине и заглянул, – притворно вздохнул я, окинув ее плотоядным взглядом. – Мне нужны МОИ лекарства. Без них мне ни за что не блокировать действие инъекций, а без уколов меня заподозрят в заражении. Ты ведь не хочешь, что бы меня пристрелили или того хуже – препарировали в твоем Центре общественного здоровья? Я готов умереть в бою с нежитью, но только не от твоей нежной руки. Это уже будет перебором…
– Извини, лекарств больше нет.
– Что?!
– …и в ближайшее время не ожидаются.
Быстро выглянув в коридор, я захлопнул за собой дверь и медленно обернулся к Светлане.
– Повтори, пожалуйста, только чуть помедленней. Я не расслышал последних слов…
– Все ты расслышал! – Тихо сказала девушка, стараясь не смотреть на меня.
– Что насчет кетрасина-Т и теразина?
– Закончились обе смеси. Послушай…
– Да ты хоть представляешь, что это означает? – меня охватило нешуточное волнение. – Пора переходить на сыворотку. У меня другого выбора нет!
– Она может убить тебя, так как не прошла еще всех клинических тестов и испытаний.
Стукнув кулаком об стену, я прислонился лбом к стальной двери. Страх и отчаяние бились у меня в душе, словно две загнанные в клетку птицы, рвущие друг друга клювами.
– А что прикажешь мне делать с этим? – я снял контактные линзы и обернулся к ней. – Что?
Светлана ахнула, но, быстро взяла себя в руки, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Мы что нибудь придумаем. Дело совсем не в глазах. Все намного сложнее, чем ты думаешь.
– Тогда проясни. Мне интересно чего я не учел.
– Мы считали, что начальные мутации всего лишь фикция. Мелкий дефект генома. Я перепроверила, расчеты. Суперкомпьютер РОСАТОМа подтвердил мои наихудшие опасения. Мне жаль, но будут и другие побочные изменения физиологии и уже в ближайшее время.
– Какие еще изменения? – мое горло перехватил внезапный спазм. Слова застревали в горле.
– Нам чужды процессы, порождаемые Радостью жизни. Конечный результат… неизвестен. Возможно, в скором времени нам удастся разгадать эту загадку, тогда у таких как ты появится надежда. А пока я ничем не могу обрадовать, только продолжать скрывать правду.
Видя, что я собираюсь уходить, она перегородила мне дорогу, не давая уйти.
– Я обещала, что помогу и сделаю это. Все должно быть в тайне. Обними меня.
Медленно подняв на нее взгляд, я долго молчал не зная, что ответить:
– В любом случае спасибо. Что занималась моими биохимическими анализами крови. Если бы кто другой про них прознал, то не сносить мне головы и тебе кстати тоже. За сокрытие подобных фактов предусмотрено суровое наказание. Ты единственная кому я еще верю.
Обняв ее за талию, я внезапно почувствовал дикое и необузданное желание. Не удержавшись от соблазна, прижал к одному из свободных столов. Она не сопротивлялась. Мы бешено любили друг друга на столе для трупов, даже не задумываясь над символичностью этого действа. Нас не волновал холод и что сюда могли зайти лаборанты. Страсть ослепила и заглушила рассудок.
Через пол часа, мы быстро приводили свою одежду в порядок, пока нас и вправду не застукали. В глазах Светы отчетливо светилось скрытое торжество. А в моих – опустошение.
Переведя взор на зеркальную крышку шкафчика, для инструментов я, как и прежде вздрогнул, увидев свои глаза. Это были глаза не человека. Без белков и без зрачков с однородной поверхностью, сейчас еще и подернутые масленой пленкой. Глаза словно сделанные из металла отполированного до зеркального блеска. На обычном лице человека, они смотрелись ужасно неестественно, если не сказать больше. Наблюдая, как они двигаются, когда я смотрю по сторонам, меня каждый раз охватывала животная паника перед этим обращением. Какой же я после этого человек? Урод, иначе не скажешь! Но я по-прежнему чувствую себя человеком, а не кровожадным, бездушным монстром. Разговариваю как все. Дышу воздухом, ем обычную пищу.
– Что же это значит? Я вижу, как и прежде. Даже лучше, но ощущения иные.
Светлана нежно провела по моей небритой щеке своими тонкими пальцами: