— Зачем, малышка? — только и спросил он, переглянувшись с Гвеном.
— Я - целитель. — в тишине раздалось несколько смешков, и я разозлилась. — Может, потом посмеетесь? Время дорого.
— Малышка, мы, конечно, благодарны тебе за желание помочь. — начал Гвен. — Но боюсь, ты не справишься. Они очень серьезно ранены.
— Тьфу на вас! Отведите меня, наконец, к раненым. Бояться или выражать благодарность будете позже. — и сердито топнула ножкой. Малик, пожав плечами, позвал меня за собой к двум стоящим чуть в стороне повозкам. Илан и Гвен шли следом. Малик отодвинул полог одной повозки и отступил. Едва взглянув на раненого, я поняла: дело плохо. Даже в темноте повозки была заметна его неестественная бледность и испарина на лице, лихорадка совершенно вымотала воина. Взглянув на него истинным зрением, я увидела, что жизнь еле теплиться в измученном теле. Они не успели бы довезти его до города, и вообще вряд ли бы он смог дожить до утра. — Мне нужен свет, вода и чистая ткань на новые повязки. — Прежде чем исцелять раны, нужно понять, что вызвало лихорадку. Что за зараза свободно путешествует в крови по всему организму? Я залезла в повозку и устроилась рядом с его грудью, откидывая одеяло. С трудом подавив испуганный возглас, я посмотрела на Илана, так же как и Гвен, он остался у повозки. — Принеси мой мешок. — и уже Гвену. — Мне нужен кинжал, чтобы разрезать повязки. — он кивнул и пошел искать подходящий.
— Есть надежда? — спросил старший брат. Я могла только пожать плечами, Илан же пошел за моим мешком. Зараженной крови и ткани было больше всего у трех огромных ран: одна на правом плече, другая на богу (похоже они оттяпали даже кусочек печени), третья — на левом бедре. Следовательно, зараза передалась через укусы. Внимание вопрос: чем же до этого перекусывали волки? Что за гниль была у них на клыках? Вскоре вернулся Малик с факелом и тканью, за ним Гвен (в одной руке — кинжал, в другой — котелок с водой), и последним шел Илан. Малик кое-как приспособил факел в изголовье ложа с моей стороны раненного. Ткань, уже разорванную на повязки и воду устроили рядом со мной. Илан отдал мне драгоценный мешочек со всевозможными травами и сборами и хотел идти.
— Постой, мне понадобиться твоя помощь. — и уже посмотрев на купцов, потребовала. — Мне нужно больше воды. Кипятите ее, немного остужайте и приносите сюда постоянно. — и уже не обращая на них внимание, принялась разрезать повязки. В некоторых местах, они уже присохли к ране, и Илан помогал мне отдирать их. Обнажив рану на руке, я тут же принялась обрабатывать ее, наказав Илану действовать дальше, освобождая другие. Тщательно промыла ее, чуть исцеляющей магии (нельзя исцелять пораженные участки, иначе зараза так и останется в организме), и посыпала обеззараживающие травы на открытую рану. Уже приступая к следующей ране, я заметила, что Гвен все еще не ушел. — О, хорошо, что вы еще не ушли, — я привстала и отдала ему маленький мешочек с укрепляющим сбором. — Две щепотки на большую кружку воды нужно заварить в кипящей воде, минут на пять. — и принялась за другую рану на боку. Исцеляющей магии я здесь вбухала побольше, все-таки надо было восстановить печень), и травы (измельченная мелоница с подорожником) намного больше высыпала. Рана на бедре, по сравнению с предыдущими двумя, была уже не так страшна. Вскоре принесли еще воды, а Гвен, отдав отвар, так и остался стоять у полога. Он с таким болезненным интересом присматривался к раненному, что у меня невольно вырвалось. — Кто он вам?
— Сын, — кратко сказал он. Я кивнула и не стала его выгонять, хотя терпеть не могла, когда кто-то наблюдал за моей работой. Натерпелась уже от Алестии, которая вечно стояла над душой. И ведь она-то знала, что я — Истинный Целитель (это определение дал мне магистр Теодор), а, следовательно, исцеляющая магия у меня в несколько раз сильнее ее. Напоив раненного (Илан аккуратно поддерживал его за плечи), я принялась за мелкие раны на руках и ногах (раненный лежал в одной набедренной повязки). Как следует, промыла их, и сразу исцелила. Пусть и там были следы заразы, но вроде вода смыла ее. Вновь посмотрела истинным взглядом, искорка жизни разгорелась сильнее, да и заразы меньше стало возле ран. Но лихорадка не отступала, и даже усилилась. Воин начал метаться на жестком ложе и бредить. Я попросила Илана удерживать раненного.