— Тшш, тише, тише, — шептала я, вновь начиная промывать рану на плече. Снова чуть подлатала магией и посыпала травами. Эх, надеюсь, моих запасов хватит. Не будем забывать, что есть еще раненные. — Гвен, а знахарки, не давали никакого обеззараживающего сбора? — спросила я, приступая к ране на боку.
— Не помню… Могу принести все травы, что они дали.
— Хорошо, неси, и завари еще сбор. — я кивнула на уже знакомый мешочек. — Постой, а как зовут твоего сына?
— Санидэл. — уже уходя, произнес Гвен.
— Санидэл, давай, держись, воин. Не зря же я на тебя столько сил трачу, — шептала я, промывая вновь и вновь раны. Когда я его поила отваром во второй раз, раненный открыл затуманенные болью глаза.
— Кто ты? — прошептал он.
— Тесса, знахарка, — с мягкой улыбкой сказала я.
— Слишком молодая, чтобы быть знахаркой, — прошептал он, закрывая глаза. И этот туда же?! — со вздохом подумала я. Через минуту сон опять сморил его. А я протянула Гвену другой сбор, что нашла в травах, что преподнесли купцам знахарки: кровевостанавливающий. Обнаружив в их запасах и обеззараживающие травы, я обрадовалась. Вручив мелоницу и подорожник Малику, я наказала мелко порезать их.
До рассвета я занималась им, уже при первых лучах солнца я окончательно исцелила рану на боку (остальные чуть раньше). И обессилено опустилась на дно повозки, вытягивая занемевшие ноги. Сейчас, пару минут и пойду к остальным раненным. На прощание взглянув на Санидэла, я отметила уже естественный цвет лица, щеки даже немного разрумянились. Сейчас ему нужен только отдых. Истинный взгляд тоже подтверждал почти полное исцеление, остатки заразы все еще были в крови, но они должны сами исчезнуть.
— Позовете, когда очнется. — сказала я Гвену, направляясь к соседней повозке (Илана я еще час назад отослала спать). Там спали двое раненных, один покусан в плечо, у другого откусан приличный клок на ноге, чуть выше коленки. У них тоже возле раны, были следы похожей заразы, но состояние обоих не вызывало опасения. Малик разбудил раненных, и тот, что с раной на руке, вылез из повозки. Я промыла его рану и посыпала травами. — Не трогай и не шевели рукой, иначе сделаешь себе хуже. Я пойду, займусь пока твоим товарищем. — Уже залезая в повозку, услышала ругань Малика.
— Тебе что сказал целитель?! Не трогать!
— Эта малявка — Целитель? — недоверчиво переспросил воин. После чего последовал звук, здорово смахивающий на подзатыльник. Я улыбнулась и присела рядом с поврежденной ногой раненного. Совсем молоденький, лет восемнадцати, парень, казалось, смутился и попытался прикрыться.
— Малик, — позвала я. — Мне кажется, здесь тоже необходим твой волшебный подзатыльник, чтобы кое-кто прекратил смущаться знахарку. — Парень сразу все понял и позволил мне разбинтовать ногу.
На двоих воинов, я потратила чуть больше часа, а потом просто выпала из повозки. Малик подхватил меня на руки и отнес на расстеленные плащи, под боком к Илану. Я уснула мгновенно, едва коснувшись головой подобия подушки.
Разбудили меня часа через три. Гвен аккуратно тряс меня за плечо.
— Ты сказала позвать, как очнется Санидэл. — я кивнула, с трудом поднявшись. Малик вновь подхватил меня на руки и отнес к повозке. Голубые глаза Санидэла изумленно смотрели на меня, пока я, откинув его одеяло, внимательно изучала места недавних ранений.
— Значит, ты и правда знахарка, — с теплой улыбкой сказал воин. Ему было лет двадцать, со светлыми волосами, приятными чертами лица и чуть крупноватым носом, он производил хорошее впечатление. Я даже засмотрелась на его улыбку. — Тесса?
— Неужели запомнил? — улыбнулась я в ответ. Взглянув истинным зрением, убедилась, что заразы почти не осталось в крови. — Санидэл, ты уже можешь подняться и размяться, только не напрягайся сильно. — Взглянув на Гвена, я уточнила. — Ему пока нельзя ничего слишком жирного есть. А так, он здоров, только лихорадка сильно ослабила организм.
— Как тебя зовут? — странным голосом спросил он. В его глазах плескалось такое море эмоций. И облегчение, и безмерное счастье выздоровлению сына, и необыкновенная признательность и благодарность мне.
— Тесса, — пожав плечами, сказала я. Краем глаза заметила Илана, который приближался к нам. Гвен тепло улыбнулся и пояснил.
— Я должен знать полное имя той, что спасла жизнь моего сына.
В нашем мире не принято говорить полное имя случайным знакомым. Только со временем друзья, да и враги, узнавали его. Конечно, когда вызывали на поединок, произносили полные имена, чтобы противник знал, с каким родом он сейчас конфликтует. И мне еще не доводилось его произносить, тем более в такой обстановке. Невольно улыбнувшись, я произнесла с гордостью, хотя мне и гордиться нечем.