Этим вопросом задаются все: как Леонардо смог изобразить эту поразительную неуловимую улыбку? Губы не имеют четких очертаний и как бы растворяются в коже лица. Такой эффект достигнут благодаря лессировке – технике, которая заключается в наложении друг на друга тончайших слоев краски. Работа в ней занимает много времени: каждый раз нужно дожидаться, пока свеженанесенная краска не высохнет. Новый слой должен быть достаточно легким и прозрачным, чтобы был виден тот, который лежит под ним. По этой причине краска должна быть достаточно жидкой и содержать лишь немного цветного пигмента. Леонардо, в частности, накладывал сперва темные краски, а для каждого последующего слоя брал все более светлые. Таким образом, темные оттенки постепенно разбавлялись, а рождающаяся в результате игра света и тени создавала оптическую иллюзию: губы изображенной кажутся мягкими и нежными, а их уголки – слегка нечеткими, «исчезающими» (откуда происходит и название техники – sfumato буквально означает «исчезающий», «улетучивающийся). Для подобной работы подходят лишь самые тонкие кисти, а следы мазков невозможно разглядеть даже в микроскоп.
С течением времени Леонардо применял сфумато все более изысканным образом, и наивысшими его достижениями в этой технике, наряду с «Джокондой», являются «Святая Анна» и «Иоанн Креститель». Как мы увидим далее, эта практика имела в своей основе воззрения Леона Баттиста Альберти, крупного ренессансного теоретика в области живописи и архитектуры: Леонардо восхищался им и прилежно изучал его труды. В своем трактате «О живописи» Альберти указывает: «Мы назовем лицо красивым, если различные части его по виду сочетаются друг с другом, если мягкие лучи света на нем постепенно переходят в мягкие тени и нет ни углов, ни острых краев. В таком лице красота сочетается с изяществом».
Создавая «Джоконду», художник пошел на небольшое ухищрение, применив сфумато для смягчения краев глаз и губ: еслихорошо подумать, именно они определяют выражение лица. Несомненно, именно эта неопределенная зыбкость придает Моне Лизе неотчетливый и таинственный вид. В течение долгого времени считалось, что ее улыбка передает главным образом ощущение покоя, ясности, сдержанности и, возможно, даже материнской нежности и заботы. Однако во второй половине XIX века в ней стали видеть пример роковой женщины, двуличной чувственной соблазнительницы, опасной, как околдовывающий людей сфинкс или Медуза, превращающая в камень всякого, кто взглянет на нее.
В конечном счете именно в этом кроется секрет очарования «Джоконды»: представители каждой эпохи и каждой культуры, любой, кто на нее посмотрит, – все они видят в знаменитой улыбке то, что отвечает их мечтам, желаниям и фантазиям.
Великий портретист, почти фотограф
Книга о живописи. Кодекс из Ватиканского собрания, раздел «Урбинская библиотека», рукопись. 1270. Getty Research Institute, Los Angeles
В своей «Книге о живописи», которую мы будем цитировать не раз, Леонардо различает двадцать одну форму носа (см. выше) анфас и в профиль и добавляет, что эту же операцию следует произвести по отношению ко рту и другим частям лица. Такая типологическая классификация, по его мнению, позволяет мысленно «собрать» из подходящих фрагментов образ только что увиденного лица, чтобы иметь возможность воспроизвести его потом на холсте, в отсутствие человека. Возможно, именно она сыграла неожиданную, но первостепенную роль в создании «Джоконды», если предположить, что Леонардо писал по памяти.
Иными словами, эти приемы позволяют реконструировать лицо так же, как при составлении фоторобота на основе показаний свидетелей. Вот что пишет Леонардо: «…когда тебе нужно сделать лицо по памяти, носи с собою маленькую книжечку, где отмечались бы подобные образования, и когда ты бросил взгляд на лицо того человека, которого ты хочешь зарисовать, то смотри потом отдельно, какой нос или рот на него похож, и сделай маленький значок, чтобы узнать его снова, и потом, уже дома, составь целое»[10].
Когда Леонардо возвратился во Флоренцию в 1499 году, слава портретиста предшествовала ему. Об этом свидетельствует любопытное послание, написанное в 1503 году неким Луиджи Уголини своему «дражайшему другу» Никколо Макиавелли, в котором он опровергает (и одновременно иронически поддерживает) предположение о том, что секретаря Флорентийской республики обманывает его жена Мариэтта: «Разумеется, ваша супруга, мона Мариэтта, не обманывает вас. Малыш похож на вас как две капли воды: даже Леонардо да Винчи не нарисовал бы его лучше». Это означает следующее: Леонардо не смог бы изобразить его так похоже, как вы сделали его похожим на себя, поскольку вы и есть его настоящий (?) отец. Если оставить в стороне вульгарную шутку, письмо свидетельствует о том, что портреты Леонардо считались образцовыми, в том числе и детские.