- Почему? - спросил Свенгаард.
- Таким путем они могут продлевать жизнь лишь немногим избранным, сказал Иган, - награда за службу. Без этого правила у них не было бы монеты, чтобы купить нас. Вы знали об этом. Вы сами пытались продать себя им за свою жизнь.
Свенгаард посмотрел вниз на свои связанные руки. "И это моя жизнь? удивлялся он, - Связанные руки? Кто купит мои связанные руки?"
- И вам следовало бы послушать, как хихикал Нурс над моими жалкими четырехстами годами, - сказал Иган.
- Нурс?
- Да, Нурс из Туеров. Нурс - циник, Нурс, которому уже более сорока тысяч лет. Почему, по-вашему, Нурс является циником? - спросил Иган, - Есть и постарше оптимены, намного старше. Большинство из них не циники.
- Я не понимаю, - сказал Свенгаард. Он уставился на Игана, чувствуя что слабеет, заходит в тупик, не может противостоять силе этих слов и аргументов.
- Я забыл, что вы не из Централа, - сказал Иган, - ОНИ классифицируются по тончайшим долям эмоций, которые им разрешены. ОНИ акционисты, эмоционалы, циники, гедонисты и изнеженные. ОНИ проходят через цинизм по пути к гедонизму. Туеры уже вплотную заняты погоней за личными удовольствиями.
Иган изучал Свенгаарда, взвешивая эффект своих слов. Это было существо, стоящее лишь чуть выше уровня простого смертного. Это был человек средневековья. Для него Централ и оптимены были главными двигателями всех систем небожителей. За пределами Централа находился только райский дом создателя... а для свенгаардов мира было лишь малое различие между оптименом и Создателем. Оба они были выше луны и абсолютно беспорочны.
- Куда мы можем убежать? - спросил Свенгаард - Нет такого места, где можно спрятаться. Они контролируют ферментные предписания. В ту же минуту, когда каждый из нас явится в аптеку для получения очередной дозы, там ему и конец.
- У нас есть свои источники, - сказал Иган.
- Но почему вам нужен я? - спросил Свенгаард. Он не поднимал глаз от своих связанных рук.
- Потому что вы уникальная личность, - сказал Иган.
- Потому что вы нужны Поттеру. Потому что вы знаете об эмбрионе Дюранов.
"Эмбрион Дюранов, - подумал Свенгаард, - В чем значение этого эмбриона Дюранов? Все опять возвращается к этому эмбриону".
Он взглянул вверх, встретился со взглядом Игана.
- Вам трудно узнать оптименов в моем описании их, - сказал Иган.
- Да.
- Они являются чумой на лике земли, - сказал Иган.
- Они болезнь земли!
Свенгаард встрепенулся от горечи в голосе Игана.
- Саул стер с лица земли тысячи, и Давид - десять тысяч, - сказал Иган, - Но оптимены стирают будущее.
Плотная фигура мужчины втиснулась в узкое пространство у стола и устроилась спиной к Свенгаарду.
- Ну? - спросил он. В голосе звучали тревожные ноты неотложности, просто в одном этом слове. Свенгаард попытался разглядеть лицо человека, но не мог сдвинуться так далеко в сторону. Была только эта широкая спина в серой куртке с поясом.
- Я не знаю, - сказал Иган.
- Больше мы не можем терять времени, - сказал вновь пришедший, Поттер закончил работу.
- Результат? - спросил Иган.
- Он говорит успешный. Он использовал ферментную инъекцию для быстрого восстановления. Мать скоро сможет ходить. Плотная рука показалась через плечо, указывая большим пальцем на Свенгаарда, - Что нам делать с ним?
- Берите его, - сказал Иган, - Что делает Централ?
- Приказано арестовать и заключить в тюрьму всех хирургов.
- Так быстро? Они взяли д-ра Хэнда.?
- Да, но он сыграл в ящик.
- Остановил сердце, - сказал Иган, - Это единственное и правильное решение. Мы не можем позволить им допросить хоть одного из нас. Сколько нас всего осталось?
- Семь.
- Включая Свенгаарда?
- Тогда восемь.
- Мы подержим Свенгаарда пока некоторое время, - сказал Иган.
- Они начинают вытаскивать своих особых людей из Ситака, - сказал большой мужчина.
Свенгаарду была видна только половина лица Игана из-за незнакомца, но эта часть была сильно нахмурена и сосредоточена. Один видимый ему глаз смотрел на Свенгаарда, но не видел его.
- Тогда ясно, - сказал Иган.
- Да - они собираются уничтожить мегаполис.
- Не уничтожить, стерилизовать.
- Ты слышал, как Олгуд говорил о народе?
- Много раз. Паразиты в своих муравейниках. Он наступит на целый район без тошноты. Все готово к действию?
- Можно сказать готово.
- Шофер?
- Запрограммирован на желательный ответ.
- Тогда дай этому Свенгаарду пулю, чтобы успокоился. У нас нет на него времени, если мы встали на этот путь.
Свенгаард застыл.
Могучая спина повернулась. Свенгаард взглянул в блестящие глаза, серые, оценивающие, лишенные эмоций. Одна из могучих рук поднялась, держа выстреливаемую ампулу. Рука коснулась его шеи, и он почувствовал толчок.
Свенгаард уставился вверх на это большое лицо, и через мозг его прошли суетливые волны. Горло его отяжелело, язык отнялся. Он хотел протестовать, но не мог выдавить ни звука. Сознание его превратилось в уплотняющийся шар, сконцентрированный на крохотном пятачке с щелевыми отверстиями. Это пространство становилось все меньше и меньше - пока не сократилось с сумасшедшей скоростью до окружности величиной с глаз с узкими щелями зрачков.
Он провалился в мягкий колодец темноты.
Глава 13
Лизбет лежала на скамейке, а рядом с ней, успокаивая ее, сидел Гарви. В этом кубическом пространстве размером не более большого упаковочного ящика, было пять человек. Единственная осветительная трубка в углу над ее головой освещала внутренность ядовито-желтым светом. Она видела врачей Игана и Бумура на грубой скамейке напротив нее, ноги их были вытянуты над связанным, с кляпом во рту Свенгаардом, который без сознания лежал на полу.
"Гарви сказал, что на улице уже ночь. Это должно было означать, что они проехали довольно большое расстояние", - думала она. Ее немного поташнивало, и она чувствовала боль в животе, вокруг швов. Мысль, что она внутри себя носит своего сына, приносила странную неуверенность. В животе чувствовалась наполненность. Поттер сказал, что она может обходиться без регулярных приемов ферментов, пока вынашивает эмбрион. Он, вероятно, думал, что эмбрион переместят в чан, когда они доберутся до безопасного места. Но она знала, что будет против этого. Она хотела выносить своего сына полный положенный срок. Ни одна женщина не делала этого в течение тысяч лет, а она хотела этого.