- Я не могу обещать бесконечной жизни, - сказал Свенгаард, - но полагаю, что многие из вас смогут прожить еще много тысяч лет.
- Почему мы должны соглашаться помочь им? - грозно спросил Глиссон. В голосе его чувствовались ворчливые нотки.
- Вы тоже неудачники, - сказал Свенгаард, - Разве вы не видите этого? - Он понял, что кричит в полную силу голоса, лишившись еще одной иллюзии.
- Не кричите на меня, - рявкнул Глиссон.
"Так у них действительно есть эмоции, - подумал Свенгаард, Гордость... гнев...".
- Вы все еще страдаете от того, что лишились иллюзий добиться контроля над ситуацией? - спросил Свенгаард. Он указал на Калапину, - Одна эта женщина там, все еще может истребить все на этой земле.
- Послушай его, дурья твоя голова Киборга, - сказала Калапина.
- Давайте будем осторожнее обращаться с этим словом "дурак", - сказал Свенгаард. Он пристально взглянул на Калапину.
- Следите за своими выражениями, Свенгаард, - сказала Калапина, - Наше терпение имеет пределы.
- Как и ваша благодарность, да? - сказал Свенгаард. Горькая усмешка тронула ее губы, - Мы говорили о выживании, - сказала она.
Свенгаард вздохнул. Он задумался о том, можно ли вообще когда-либо сломать образ мыслей, порожденный иллюзией бесконечности жизни? Она вновь заговорила здесь в духе мышления старых Туеров. А раньше его поразила в ней способность быстро восстанавливать физические и духовные силы.
Этот взрыв снова затронул страх Гарви за Лизбет. Он взглянул на Свенгаарда, затем на Глиссона, пытаясь контролировать свой страх и робость. Зал этот внушал ему ужас своей огромностью и происходившим здесь бедламом. Шар нависал над ним - чудовищная сила, которая могла бы сокрушить их всех.
- Да о выживании, - сказал Свенгаард.
- Давайте поймем друг друга, - сказала Калапина, - Среди нас есть те, которые скажут, что ваша помощь была просто вашей обязанностью. Вы все еще наши пленники. Есть те, которые потребуют, чтобы вы сдались и открыли нам весь ваш подпольный Центр.
- Да, давайте поймем друг друга, - сказал Свенгаард.
- Кто ваши пленники? Я - человек, который не член подполья и мало знает о нем. У вас есть Глиссон, который знает больше, но, безусловно, не все. У вас есть Бумур, тот, кто убежал от фармакологов, который знает еще меньше, чем Глиссон. У вас есть Дюраны, знания которых едва ли выходят за рамки их маленькой ячейки. Чего вы добьетесь, если вы выпотрошите нас?
- Ваш план спасти нас, - сказала Калапина.
- Мой план требует сотрудничества, а не принуждения, - сказал Свенгаард.
- И он даст нам только продление, а не восстановление нас в первоначальные условия, не так ли? - спросила Калапина.
- Вы должны были бы приветствовать это, - сказал Свенгаард, - он дал бы вам возможность стать зрелыми, полезными, - Он взмахнул рукой, указывая на окружающую обстановку, - Вы заморозили здесь себя в состоянии незрелости! Вы играли в игрушки! Я предлагаю вам шанс выжить! "Что это? размышляла Калапина, - Является ли это новое оживление побочным продуктом знания о том, что мы должны умереть?"
- Я совсем не уверен, что мы будем сотрудничать, - сказал Глиссон.
Это было уже выше того, что мог стерпеть Гарви. Он вскочил на ноги, взглянул на Глиссона, - Ты, робот, ты хочешь, чтобы человеческий род умер! Вы! Вы это еще один смертельный исход!
- Болтовня! - сказал Глиссон.
- Послушайте, - сказала Калапина. Она начала подключать каналы коммуникации. Части предложений врывались в зал:
- Мы можем восстановить ферментный баланс собственными силами!... Уничтожить этих созданий!... Каков его план? Каков его план?... Начинать стерилизацию!... его план!... Сколько мы еще продержимся, если... Нет сомнения в том, что мы можем... Калапина успокоила голоса, повернув выключатель, - Это будет поставлено на голосование, - сказала она, - Я напоминаю вам об этом.
- Вы умрете и скоро, если мы не будем сотрудничать, - сказал Глиссон, - Я хочу, чтобы вы полностью осознали это.
- Вы знаете план Свенгаарда? - сказала Калапина.
- Ход его мыслей прозрачен, - сказал Глиссон.
- Думаю, что нет, - сказала Калапина, - Я видела, как он работал с Нурсом. Чтобы достичь компенсации, он использовал опасную передозировку анурина и иноситола. Помня об этом, я все время спрашиваю себя, что дает эта передозировка, и что будет, если я применю ее к себе? И какое отношение это все имеет к охватившему нас волнению. И в чем выход. И еще тьма других вопросов.
- Я знаю его план, - усмехнулся презрительно Глиссон, - Подавить ваши эмоции и каждому из вас дать ферментную имплантацию, - Напряженная усмешка вытянула губы и показала край зубов на лице Глиссона, - Это действительно ваша надежда. Приняв его, вы будете, наконец, потеряны для нас.
Калапина взглянула с изумлением вниз на него и была шокирована.
Гарви поймал себя на том, что улавливает подлость в голосе Глиссона. Его собственный опыт в подполье показывал, что Киборги очень расчетливы, ограничены, чтобы им можно было доверять решение простых человеческих проблем, но никогда еще он не видел, чтобы этот факт был так ярко продемонстрирован.
- Это ваш план, Свенгаард? - потребовала пояснений Калапина.
Гарви вскочил:
- Нет! Это не его план! Свенгаард кивнул себе. Конечно! Человек и отец, конечно бы, понял.
- Вы претендуете на то, что знаете то, чего я, Киборг, не знаю? спросил Глиссон.
Свенгаард взглянул на Гарви, подняв в удивлении брови.
- Эмбрионы, - сказал Гарви.
Свенгаард кивнул, посмотрел вверх на Калапину, - Я предлагаю поддерживать вас, постоянно имплантируя вам живые эмбрионы, - сказал он, Живые мониторы, которые будут сами делать приспособления, необходимые вам. Вы обретете свои эмоции... свою страсть к жизни, это волнение - ваша цена.
- Вы предлагаете сделать нас живыми чанами для эмбрионов? - спросила Калапина, удивление порывалось в ее голосе.
- Период беременности можно будет продлить на сотни лет, - сказал Свенгаард, - При должном подборе гормонов это может быть применимо и для мужчин, конечно, с кесаревым сечением, но оно не обязательно будет болезненным... или частым!
Калапина взвешивала его слова, удивляясь, что не чувствует отвращения к этому предложению. Но почему же она почувствовала отвращение, поняв, что Лизбет Дюран носит в себе эмбрион? Калапина вдруг поняла, что отвращение ее основывалось на ревности. Она знала, что не все оптимены примут это. Некоторые будут за возвращение к старому. Она взглянула на показания табло. Никому не удалось скрыться от неприятного волнения. Но они вынуждены будут понять, что все они умрут рано или поздно. У них был только выбор времени.