– А что здесь еще смотреть, миссис Дюран? Надеюсь, вы не ожидали увидеть морулу?
Гарви потащил жену за руку и сказал:
– Спасибо вам, доктор.
Глаза Лизбет еще раз окинули комнату, избегая смотреть на чан, – Да, спасибо вам за это, что вы показали нам… эту комнату. Это помогает увидеть… готовит вас к… на случай чрезвычайной ситуации? – Глаза ее сосредоточились на раковине.
– Пожалуйста, все будет в порядке, я уверен, – сказал д-р Свенгаард, – сестра Вашингтон предоставит вам список всевозможных имен для вашего сына, если вы еще не сделали этого, – Он кивнул сестре:
– Проводите, пожалуйста, Дюранов в комнату для отдыха номер 5.
Сестра Вашингтон сказала:
– Следуйте, пожалуйста, за мной, – Она повернулась с видом чрезмерного терпения, которое, как полагал Свенгаард, все сестры получают вместе с дипломом. Дюраны послушно пошли вслед за ней.
Свенгаард повернулся спиной к чану.
Ну вот и все дела – Поттер, специалист из Централа, в течение часа… и он не очень-то будет счастлив иметь дело с Дюранами. У людей так мало понимания того, что приходится терпеть медикам. Психоаналитическая подготовка родителей отнимает столько времени, которое можно было бы посвятить более важным делам… и, конечно, усложняет проблему безопасности. Свенгаард подумал о пяти директивах «Уничтожить после чтения», которые он получил от Макса Олгуда, босса Т-безопасности Централа, за последний месяц. Это вызывало тревожное чувство, как будто какая-то новая опасность заставила Т-Безопасность суетиться.
Но Централ настаивал на организации общественной работы с родителями. У оптименов, должно быть, были на это серьезные основания, решил Свенгаард. Большинство того, что ОНИ делали, оставляло удивительное ощущение. Свенгаард знал, что иногда он впадает в чувство сиротства, существа без прошлого. Все, что заставляло его выбраться из этого эмоционального болота, было созерцание момента: «ОНИ власть, которая любит нас и которая заботится о нас». ОНИ твердо держали мир в своих тисках, будущее спланировано – место для каждого человека, и каждый человек на своем месте. Некоторые элементы старой мечты – космическое путешествие, новые философские концепции, морские фермы – все это временно положено на полку, отставлено в сторону для решения более важных дел. Хотя придет такой день, как только ОНИ решат все неизвестные, что кроются за субмолекулярной инженерией.
А тем временем для желающих была работа – поддержание популяции рабочих, подавление случаев отклонения, выращивание генетического фонда, из которого возникали даже оптимены.
Свенгаард повернул мезонный микроскоп над чаном Дюранов, настроил на малое увеличение, чтобы свести к минимуму эффект Гейзенберга. Еще один взгляд не повредит, просто на случай, вдруг он заметит опытную клетку и облегчит задачу Поттера. Даже когда склонялся над микроскопом, Свенгаард знал, что просто ищет оправдания. Просто он не мог удержаться от того, чтобы еще раз не исследовать эту морулу, которая явно имела потенциал и могла бы сформироваться в оптимума. Чудеса бывают так редко. Он сделал наводку и сфокусировал.
У него вырвался неожиданный вздох:
– А-ах… Такая пассивная при слабом увеличении морула, нет пульса, когда она лежит в стизе – и все-таки такая красивая в своей полудреме… такая маленькая, чтобы сделать намек на то, что она является ареной таких древних битв.
Свенгаард, опустив руку на увеличительный рычаг, помедлил. Сильное увеличение содержало свои опасности, но Поттер мог сделать небольшие поправки мезонного вмешательства. А увидеть увеличенное изображение было очень соблазнительно.
Он удвоил увеличение.
Еще раз.
Увеличение всегда уменьшало эффект стиза. Элементы здесь двигались, и с несфокусированного расстояния их мелькания были, как резкие повороты рыб. Вверх из этой кишащей арены выходила тройная спираль нуклеотидов, которая заставила его позвать Поттера. Почти оптимен. Почти то прекрасное совершенство формы и ума, которые может принять неопределенное балансирование жизни посредством тонко рассчитанных доз ферментов.
Ощущение утраты завладело Свенгаардом. Его собственные предписания, пока он поддерживал его живым, медленно убивали его. Такова была судьба всех мужчин. Они могли бы жить двести лет, иногда даже больше… но окончательно балансирующего действия не удавалось достичь никому, кроме оптименов. Они были совершенны, ограниченные только физическим бесплодием, но эта была судьба многих людей, и это ничего не отнимало у бесконечной жизни.
Его собственное состояние бездетного давало Свенгаарду ощущение общности с оптименами. Может быть, когда-нибудь и ОНИ так решат… Он сосредоточил внимание на моруле. Недостаточность содержания сульфаминокислоты показывало слабое движение и при таком увеличении. С чувством шока Свенгаард узнал его:
– изоваятин – генетический показатель латентной микседемы, предупреждение потенциальной недостаточности щитовидной железы. Это был беспокойный симптом при почти полном совершенстве в остальном. Это должно заставить Поттера насторожиться.
Вдруг на краю микроскопического поля появилось мелькающее движение.
Свенгаард застыл, подумал: «Боже мой, нет!»
Он стоял застывший от неожиданности явления, которое в поле зрения генной инженерии попадало за всю историю лишь восемь раз.
Тонкая линия, как след инверсии, проникла в клеточную структуру слева. Она завивалась через плотную спираль винтовой линии альфы, находила сложные концы полипептидных цепей молекулы миозина, извивалась и рассыпалась.
Там, где только что был след, находилась новая структура диаметром в четыре ангстрема и тысячу ангстремов длиной – проталин спермы богатой аргинином. Вокруг него фабрики белка из цитоплазмы видоизменялись, борясь со стизом. Свенгаард знал, что происходит из описания восьми предыдущих случаев. Система обмена АДП – АДР становилась все более сложной «сопротивляемой». Работа хирурга становилась в бесконечной степени более сложной.
«Поттер придет в ярость», – думал Свенгаард.
Свенгаард отвернулся от микроскопа, выпрямился. Он вытер с рук пот, взглянул на часы в лаборатории. Прошло менее двух минут, Дюраны не дошли еще даже до комнаты отдыха. Но за эти две минуты какая-то сила… какая-то энергия извне уже сделала явно целенаправленную настройку эмбриона.
«Может быть, это и было тем, что насторожило Безопасность… и оптименов?» – размышлял Свенгаард.
Он слышал раньше, как описывали это явление, читал отчеты… но чтобы действительно увидеть самому! Увидеть, как это делается уверенно и целенаправленно… Он потряс головой. Нет! Это не целенаправленно! Это только случайность, простое совпадение, ничего более.
Но увиденная картина стояла перед глазами.
Свенгаард начал делать последние проверки резервуаров с ферментами и соединил их с компьютерным дозовым контролем – масса цитохрома-n5 и гемопротеина Р-450, хороший запас убиквинона и сульфидрила, арсеката, азида и олигопицина, достаточное количество фосфохистидина с обилием протеина. Он перешел на следующую полку – ацилотирующие агенты, запас (2, 4 – динитрофенола) и групп азоксазолидона-3 с уменьшением НДДХ:
Он обратился к физическому оборудованию, проверил мезонный скальпельный микромеханизм, сверил измерительные приборы жизненных систем на чане и распечатку механизма стазиса.
Все в порядке.
Так и должно было быть. Эмбрион Дюранов, это прекрасная вещь с чудесным потенциалом, сейчас стойкий – генетически неизвестный… если только Поттеру удастся то, с чем не справились другие.
Глава 2
Д-р Вацлав Поттер остановился у отдела регистрации по пути в больницу. Он был слегка утомлен после долгого переезда в метро от Централа до Ситакского мегаполиса, но все же он рассказал бесцветную шутку о примитивном воспроизведении седовласой дежурной сестре. Она захихикала, когда разыскивала последнее сообщение Свенгаарда об эмбрионе Дюранов. Она положила сообщение на стойку и пристально посмотрела на Поттера.