– Что?
– Ничего.
Дорога нырнула в неглубокую низину между холмами, пересекла тоненький ручей и, поднявшись на новый гребень, размашисто свернула по нему налево. Вдалеке, на возвышении, виднелась новая деревня. Когда они оказались так близко, что можно было разглядеть желто-зеленый флаг над зданием управы, Стетсон остановился, открыл окно и заглушил двигатель. Ротор турбины постонал и постепенно затих. При открытом окне и с выключенным кондиционером они тут же ощутили давящую дневную жару.
По спине Орна покатились капли пота, собираясь в мокрую лужицу там, где тело соприкасалось с пластиковым углублением сиденья.
– На Хамале нет авиатранспорта? – спросил Стетсон.
– Никаких следов.
– Странно.
– Не особенно. Есть у них такое суеверие: они считают, что отрываться от земли опасно. Без сомнения, причина в том, что их предки едва спаслись из космоса. Они вообще слегка антитехнологичны, если не считать Совета – там к вопросу потенциала создания механизмов относятся с несколько большим энтузиазмом.
– Синдром машинного отсека, – пробормотал Стетсон.
– Что?
– Высокие технологии для мыслящих существ опасны, – пояснил Стетсон. – Многие культуры и субкультуры в это верят. Временами я и сам начинаю.
– Почему мы тут остановились? – спросил Орн.
– Мы ждем.
– Чего?
– Чтобы что-нибудь случилось, – ответил Стетсон. – Что хамаляне думают о мире?
– Они его очень ценят. Совет в восторге от мирной деятельности ПП. Среди простых граждан просматривается паттерн ответов, указывающий на механическую реакцию. У них есть поговорка: «Человек обретает мир в Вышебоге». Все очень последовательно.
– Орн, ты можешь мне сказать, зачем нажал на кнопку экстренного вызова? – требовательно спросил Стетсон.
Орн беззвучно пошевелил губами, потом:
– Я же вам говорил!
– Что тебя заставило? – продолжал Стетсон. – Какая последняя соломинка пригвоздила ракету к земле?
Орн сглотнул, потом тихо начал:
– Их было несколько. Во-первых, они устроили банкет в…
– Кто устроил?
– Совет. Устроили банкет в мою честь. И… э-э-э…
– Подали фрулапа, – подсказал Стетсон.
– Вы слушать будете или нет?
– Мальчик мой, я весь внимание.
Орн окинул Стетсона скептическим взглядом.
– Что-то не заметно. – Потом продолжил: – В общем, на банкете Совета подавали похлебку из хвостов порджо, в которой…
– Порджо?
– Это местный грызун. Считается деликатесом, особенно хвост. Беженцы с Тритсахина первое время выживали только на порджо.
– Значит, его подавали на банкете.
– Да. И они… в общем, повар, перед тем как подать мне миску с похлебкой, связал живого порджо какой-то веревкой, которая в горячей жидкости быстро растворилась. Тут зверек выпрыгнул из котла, обрызгав меня с головы до ног.
– И что?
– Они минут пять хохотали. Единственный раз, когда я видел, чтобы хамаляне по-настоящему смеялись.
– Хочешь сказать, они тебя разыграли, а ты до того рассердился, что нажал экстренную кнопку? Мне казалось, ты говорил, что у них нет чувства юмора.
– Слушайте, умник! Вы хоть подумали о том, кем надо быть, чтобы сунуть живого зверя в кипяток ради шутки?
– Жутковатый юмор, – согласился Стетсон. – Но все же юмор. И поэтому ты вызвал КИ?
– Поэтому тоже!
– А еще почему?
Орн описал инцидент с комическим падением в кучу фруктов.
– А они, значит, даже не рассмеялись, и это возбудило в тебе подозрения, – подытожил Стетсон.
Лицо Орна потемнело от гнева.
– Ага, и на шутку с порджо я просто обиделся! Конечно, вам уже все ясно! А я все равно прав про них всех! Давайте, делайте из этого свои выводы!
– Именно так я и собираюсь поступить, – сказал Стетсон, завел руку за приборную панель багги, вытащил микрофон и заговорил в него: – Это Стетсон.
«Ну что, я доигрался», – подумал Орн. Под ложечкой засосало, к горлу подступила кислая горечь.
Из-под панели приборов раздался гул космопередатчика, а следом:
– Корабль слушает. Как там оно? – Ровное звучание голоса намекало на работу шифровальной аппаратуры.
– У нас тут совсем беда, Хэл, – сказал Стетсон. – Срочно вызывай оккупационные силы, приоритет Первый.
Орн рывком сел прямо и уставился на агента КИ.
В передатчике застучало, а потом:
– Так все плохо, Стет?
– Хуже я не видел. Выпиши ордер на первоконтактника – это какой-то тупица по фамилии Буллон. Проследи, чтобы его уволили. Мне плевать, даже если он – родная матушка Комиссара Буллона! Чтобы назвать Хамал мирной планетой, надо быть слепым – да еще тупым вдобавок!
– С возвращением будут проблемы? – спросил голос из динамика.