— Адаптировалась.
Лицо Двард отразило изумление, затем негодование — и наконец, гнев.
— Что ты имеешь в виду, пугая меня таким образом? Я должна преподать тебе урок!
К собственному удивлению, Кайтен почувствовала рычание, рвущееся из её груди и она невольно сделала шаг в сторону Двард.
— Сегодня ты не преподашь мне никаких уроков, Шинвел. Не провоцируй меня. Скажи мне, где Дженоаро, если хочешь покинуть промкоридоры в целости и сохранности.
Двард на мгновение замерла, затем постепенно расслабилась и криво улыбнулась.
— Все еще гоняешься за этим никчемным псом? Я могу сказать тебе, где искать, но не думаю, что ты его найдешь.
— Где?
Двард рассмеялась невеселым смехом гиены.
— Он ушел во Тьму, конечно же. Никто из нас не видел его на Законном Уровне больше месяца.
Разум Кайтен утвердился в уверенности, и она пошла прочь.
Двард крикнула ей вслед:
— Сегодня ты нажила себе злейшего врага, милашка. Еще посмотрим, не уничтожу ли я тебя в Бо-Эме, еще посмотрим.
Эти слова не произвели на нее никакого впечатления.
Она боялась заходить во Тьму. Раньше Тендард рассказывал ей ужасные истории о диких злодеяниях, которые были слишком изощренными, чтобы их могли когда-либо придумать настоящие звери.
— Тьма — не самое чистое место, Кайтен, — говаривал он.
Сейчас он предостерегал ее снова:
— Никто из тех, кто ценит свою человечность, не пойдет во Тьму. Власти Дильвермуна терпят Тьму только потому, что она избавляет от буйно помешанных и их естественных жертв. Тьма избавляет роботов-законников от необходимости ловить и защищать.
— Что может быть хуже, чем промкоридоры?
Тендард покачал головой, печально-негодующе.
— Почему ты никогда не слушаешь меня, Кайтен? Ладно, послушай сейчас. Во Тьме все по-другому. Во Тьме твоя шпуля знает только одну настройку: максимальную интенсивность. Не имеет значения, на что ты ее настроила, она бьет тебе прямо в задний мозг. Не-зверятники даже не смогут просто жить во Тьме. Инфополе остановит их сердце, если на них нет включенной на максимум шпули.
— Я запущу шпулю достаточно глубоко. У меня должно получиться.
Он фыркнул.
— Конечно.
— Хорошо, почему нет?
Он беспокойно заерзал в своем кресле-каталке, и заговорил после долгого молчания:
— О, возможно ты сможешь справиться с этим. Тут есть зависимость от того, чего я не могу оценить. Некоторые из нас более человечны, чем другие, и более человечные могут пройти через Тьму и вернуться. Они сохраняют запас человечности; они могут мыслить как человеческие существа.
Она обдумала услышанное.
— А ты бывал во Тьме?
Его лицо неуловимо изменилось, как будто его внимание развернулось внутрь себя. Она увидела, что воспоминания закрутились по ту сторону его глаз, словно крошечные холорезервуары замерцали и задергались там.
— Один раз, — сказал он. — Давно.
Она подождала, что он, как всегда, разовьет, но на этот раз с его губ не сорвалось ни слова. Глядя на него, она была поражена, заметив нечто непривычное в его лице. «Тендард старый», подумала она. Почему она раньше этого не замечала?
Наконец, она сказала:
— Я ухожу, Тендард. Пойдешь со мной?
Он улыбнулся усталой улыбкой.
— Могу я переубедить тебя?
— Нет.
Он пожал плечами и отвернулся, так, что она не могла видеть его глаза. После долгого молчания, которое она не могла заставить себя сломать, он вздохнул.
— Я пойду с тобой, Кайтен, коль ты не хочешь одуматься. Почему нет?
ТЕНДАРД НАСТОЯЛ на некоторых приготовлениях.
— Во Тьме все совсем по-другому, Кайтен. Ты цивилизованная женщина. Ты можешь, при необходимости, поесть с пола в любом из легальных коридоров Дильвермуна, не боясь заразиться. Сделаешь это во Тьме, и ты наверняка заполучишь полдюжины паразитов, пожирающих тебя изнутри.
Поэтому она согласилась на вакцинацию, на имплантацию наноботов широкого спектра действия, на предложенный синтезатор эндорфина.
Тендард был доволен ее покладистостью.
— Очень мило с твоей стороны потакать мне. Я буду гораздо спокойнее относиться к нашей экспедиции, особенно если… — Его голос прервался.
— Если что, Тендард?
— Если ты не вернешься, дорогая. — Смешливые морщинки вокруг его глаз печально изогнулись. — По крайней мере, теперь у тебя будет преимущество перед другими Бегущими-По-Тьме. Если ты не вернешься — а я вернусь, — я буду думать о тебе, как о живущей другой жизнью. Вновь счастливой. Долгой и здоровой жизнью. Сам бы я не хотел жить во Тьме, но лучше жить во Тьме, чем умереть там. Не так ли?