— Рассказывай, — сказала она дружелюбным голосом.
— Ну… Шинвел. Причина — Дженоаро.
Двард приподняла свои густые брови.
— Кто?
— Дженоаро Марьял. Он бегает с вашей стаей. Мой возлюбленный.
На широком лице Двард промелькнула быстрая смена эмоций: узнавание, презрение, отстранение.
— Твой любовник? Я знаю его лишь смутно. Ты новичок на Уровне, могу предположить. Иначе ты бы знала, что никакой «стаи» нет. Гиены не являются по-настоящему стайными животными. Они собираются вместе, чтобы поохотиться, но этот союз непрочен и вскоре распадается. Никогда не влюбляйся в гиен, милочка; они непостоянны.
Двард положила большую руку на бедро Кайтен, разглаживая крошечную складочку на ткани ее обтягивающего комбинезона.
Кайтен подавила содрогание, но Двард заметила это и отдернула руку. Большая женщина резко села, с окаменевшим лицом.
— Ты попусту тратишь время, — сказала Двард. — Он потерян. — Она пренебрежительно фыркнула и жестом подозвала рабыню.
Худенькая девушка с короткими сиреневыми волосами и серебристо-полосатым лицом, выбежала вперед, неся поднос.
Двард взяла трубку с длинным чубуком и набив ее какой-то бледно-зеленой травой из искусно раскрашенного хьюмидора[7], раскурила. Она сделала глубокую затяжку и предложила трубку Кайтен, которая качнула головой.
— Что вы имели в виду, сказав про него «потерян»? — Спросила Кайтен.
Двард выпустила ароматное облако.
— Я имела в виду, что он тебе больше не нужен. Он переступил грань. Если он еще не во Тьме, то скоро будет там. Поменяй замки и забудь о нем.
Тендард сказал почти то же самое однажды, вспомнила она. На этот раз она не пыталась скрыть дрожь. Она закрыла лицо руками.
— О, ради кого… — Двард была раздражена. — Он был слабым человеком, а теперь и того не стоит. Таким людям нечего делать на Уровне. Они не могут отделить свои удовольствия от обязанностей, и поэтому оказываются во Тьме. Посмотри на меня; я поднимаюсь на Уровень, чтобы играть. Для твоего любовника это значит больше. Намного больше; слишком много.
Кайтен подняла голову.
— Он был хорошим человеком. Хорошим человеком!
Двард рассмеялась и глубоко затянулась из своей трубки.
— «Хорошо» не имеет к этому никакого отношения, Кайтен. Я не «хорошая», но я могу пробежаться по Уровню, получить там удовольствие, а затем вернуться в Бо-Эм и делать свою работу. И буду поступать так до тех пор, пока это будет доставлять мне удовольствие. Дженоаро другой. Возможно, когда-то он был «хорошим» человеком, но Тьма зовет его слишком сильно. Теперь он принадлежит Тьме, а не тебе. И даже не самому себе.
Кайтен покачала головой, смаргивая слезы.
— Нет. Он любит меня. Я смогу вернуть его.
Наркотик смыл часть презрения с лица Двард, но сочувствия в нем не было.
— Ты славная маленькая художница, — сказала Двард слегка заплетающимся голосом. — И у тебя прелестные маленькие груди, которые я хотела бы потрогать. Но ты не имеешь представления о ситуации с Дженоаро. Теперь он в руках Тьмы, а Тьма — более удовлетворяющий любовник, чем может быть любой человек. Для Дженоаро.
Когда Кайтен ушла, Двард вновь рассмеялась.
Она поднялась на Уровень одна, слишком обезумев, чтобы попросить Тендарда о компании и помощи. Она пробиралась сквозь стада, расталкивая других хищников, ее шпуля была в холостом режиме.
Она направилась к промкоридорам, где все еще действовал закон, но где вероятность насилия была выше. В этих коридорах ютились беглецы из Ковчега Рабов, их терпели здесь, несмотря на отсутствие шпуль. Хотя на них не распространялось действие законов, защищавших граждан Дильвермуна, они были в большей безопасности, чем в джунглях Тьмы. Они выживали любым возможным способом, продавая свои тела и услуги, надеясь получить контракт до того, как случай или прихоть гражданина разрушат их надежды.
Запахи усилились, а звуки сделались более скрытными, когда она приблизилась к промкоридорам. Кайтен не увидела беглецов; по-видимому, они умели довольно успешно скрываться от зверятников, использующих, как и она, минимальный режим. Свет тускнел, пока коридоры не превратились в сумеречные пространства, по которым перемещались безмолвные силуэты.
Шли часы, а она все блуждала по этому темному лабиринту. Изредка мимо нее проносились табуны зверятников, выкатывая на нее шальные глаза. Но, видимо, наличие шпули указывало, что она гражданин, и никто к ней не приставал, хотя многие мимоходом бросали в ее адрес грубые замечания. Их она игнорировала. Ей начало казаться, что Тендард был слишком осторожен.