— Умирать, согласитесь, тоже можно по-разному. Одно дело под гусеницами танка и совсем другое в объятиях любовницы. Зрите глубже! Мне видится, что происходит процесс упрощения человеческого существования во всех сферах. Включая образ жизни, мышление, вкусы. Возможно, в этом причина неосознанного копирования: люди просто не способны изменить заложенную программу, живут по одной схеме и выполняют ее, как заведенные.
— Погоди-ка, — возразил Артур. — Человеку свойственны модели поведения и социальные роли. На них основано общество. Так легче жить. Это же не значит, что люди в одной униформе друг друга копируют?
— Нет. Они не копируют друг друга, они сознательно служат концепту. Государству, в твоем случае. Основное отличие здесь — неосознанное, рефлексивное поведение, слияние с массой. Ты же не приказываешь сердцу биться? А теперь представь на мгновенье, что сердца всех людей планеты бьются в унисон, что спят они, принимают пищу и занимаются любовью тоже в одном ритме!
Томаш подавил смешок.
— Ладно, а причем здесь твой утренний фокус?
— Сейчас, — Волков сосредоточенно включил приборчик и прокомментировал. — Вот мой разговор с Томашем. Слушайте.
Они придвинулись поближе. Из диктофона звучали уже знакомые слова: «Как дела? Спасибо, нормально. Как супруга, сынишка? Замечательно. Катя по-прежнему работает, Вовка в школе. В пятом классе уже. Пятерки поди таскает? Иногда четверками разбавляет, и даже трояками. Угу. Как здоровье? Да нормально… Стараюсь не думать об этом. А на работе? Тоже ничего. Сезонное обострение. Бывает и такое…».
— Ну и что? — спросил Томаш.
— Слушаем дальше. Это разговор с Иваном.
Из диктофона донеслось: «Как дела? Спасибо, нормально. Как супруга? Замечательно. Катя работает, Вовка в школе. В пятом классе. Отличник, а? Иногда четверки получает. Бывают и тройки. Как здоровье? Нормально. А на работе? Тоже ничего. Сезонное обострение…».
— Разговор с Виктором, — сухо комментировал Волков.
Диктофон бесстрастно выплевывал слова: «Как дела? Да нормально. Как жена, сын? Замечательно. Катя по-прежнему работает, Вовка в школе. Пятиклассник уже. Хорошо учится? Когда как — пятерки, четверки. Бывают и тройки. Как здоровье? Нормально. Что на работе? Работается…».
— Разговор с Артуром.
И снова слова: как дела — нормально — как жена — замечательно — как сын — сколько пятерок….
— Выключи! — взвизгнул кто-то фальцетом. Волков быстро нажал кнопку, посмотрел на друзей. Бледный Артур нервно поправлял ворот рубашки правой рукой. Виктор делал то же самое со своей тенниской. Правой рукой. Оба синхронно отдернули руки. Друзья обеспокоенно разглядывали друг друга. Только сейчас Эдуард заметил, что у Ивана, Томаша и Виктора одинаковые часы и что у него с Виктором тенниски одной фирмы с одинаковым узором. И что у всех одинаковые, модельные стрижки. По глазам было видно — друзья догадываются о том же.
— Что все это значит? — уже без улыбки спросил Томаш. Его физиономия, необыкновенно серьезная в этот момент, казалась восковой маской. В наступившей паузе мужчины отчетливо услышали откуда-то со стороны веранды возгласы:
— Безумно красиво, дорогая! Превосходное платье!
— Дорогая, оно безумно красиво!
— Безумно, безумно восхитительно! Оно очень тебе идет!
— Да, оно очаровательно! Прелестно до безумия, дорогая!
— О господи, — глухо сказал Томаш. Прямая линия его губ дернулась, сломалась и затрепетала. — Только не говорите мне, что наши девчонки одного…
— Молчи, молчи, молчи, прошу тебя, заткнись! — зачастил Иван, вцепившись в край стола. На его рельефном лбу отчетливо выступили бусинки пота. Эдвард сглотнул. От былого веселья не осталось и следа. Все пятеро замерли, задеревенели и теперь боялись шевельнуться. Он видел похожую сцену в каком-то фильме — стоило героям сделать резкое движение, у них под носом взорвалась бы бомба.
Тягостное, тревожное молчание. Эдуард боялся раскрыть рот, потому что это сейчас же мог кто-то повторить, а может все вместе — одновременно. Сколько раз с ним такое случалось! Наконец решился, медленно, на ощупь:
— Это значит, что…
— Это не значит ни черта, — отрубил Артур, нацелившись на Волкова пальцем. — Понял? Ничего не значит! Бред это все, глупости. Хватит. Хватит!
Артур казался перепуганным и рассерженным. Виктор осторожно потянулся к бутылке. Томаш, хотевший, было, сделать то же самое, отдернул руку, как ошпаренный. Пять пар глаз наблюдали за действиями одного человека. Горлышко мелко стучало о край стакана. Все автоматически пододвинули свои. Виктор наполнил их, не целясь, наугад бросил горсть ледяных кубиков из ведерка. Пара ледышек пролетела мимо, они упали на стол и немедленно потекли. Все тупо уставились на тающий лед.