Они миновали целую шеренгу игорных домов, нашпигованных тотализаторами, автоматами-приставками, казино, залами погружения в киберпространство… словом, играми для любого возраста. Здесь можно было сорвать банк и спустить астрономическую сумму денег, здесь можно было пропасть на десять, двадцать часов, на неделю и даже спустя месяц игр хватало бы, чтобы забыть и потерять себя в этих разноцветных шумных залах.
На противоположной стороне, у отходящей вбок аллеи расположились аттракционы с театрами, варьете и балетом — там давались натуралистические представления, где смерть была смертью по-настоящему, а оргия являлась подлинным буйством плоти, и все это прямо на глазах зрителя. Там же, под открытым небом проходили выставки искусств на любой, самый извращенный вкус. Музыканты играли какофоническую музыку под нечленораздельные куплеты так громко, что ушные перепонки могли лопнуть. От всего этого рябило в глазах, и все это было в изобилии: пенилось, выплескивалось наружу бурным месивом.
И все было напоказ, кричало, манило к себе, призывало соединиться с остальными в едином празднике наслаждения.
Через час они очутились у подходов к коллектору. Спустилась ночь. Толстые трубы тянулись по земле, сплетались в пучки и уходили к огромным цилиндрическим резервуарам, где хранилась и перерабатывалась грязная вода. За хранилищами притаился левиафан — главный насос, качающий всю воду мегаполиса из ближайшей реки. Коллектор урчал, перегоняя жидкости в круглосуточном режиме. Угрюмое, пустынное место.
Лютер присел на железную арматуру, переводя дыхание.
— Тихо здесь, — поежилась Аврора, обнимая себя за плечи.
— Главное, нет посторонних ушей.
— Так вот зачем ты притащил нас сюда — пошептаться в уединенном уголке?
— И за этим тоже.
— Ну-ка выкладывай, что ты там мутишь? — воскликнул Норн и его слова отскочили от металлических боков труб. — Где обещанный куш? Мне надоело таскаться за тобой.
Лютер переводил взгляд с одного лица на другое.
— Давайте по порядку. Все просто. Вам кажется, что мы встретились случайно, но это не так. Я знал о нашей встрече заранее.
— К чему ты клонишь? — спросил Микка, привалившись к стене. Он потирал ушибленный в поединке бок.
— Это может показаться смешным, но у меня было видение.
Норн закономерно прыснул. Микка вытаращил глаза. Аврора смотрела себе под ноги, чертя носком туфли узоры в земле.
— И как называется этот новый наркотик? Сильные приходы?
— В это трудно поверить, но все же можно, — Лютер проигнорировал выпад хирурга. — Мне явился некто, и он призвал меня покинуть этот мегаполис сегодня. Он сказал, что угли и алмазы сделаны из одного материала, но первых так много, что вторые в них тонут. Приказал отыскать мне другие алмазы и вместе выбраться отсюда. Он сказал, что у меня есть шанс, единственный шанс. Второго не будет. Потому что ничего больше не будет. Он указал дорогу и обещал мне спасение в других местах, где люди по-настоящему счастливы. Рассказал, как я встречу вас и как вы будете выглядеть. И я поверил ему. Решил попробовать.
— Ну и что с того? — осведомился Норн. — Ты, может, и найдешь свое счастье, а я-то что получу?
— За пределами города лежат истинные сокровища, по сравнению которыми гранулы Церкви покажутся вам мусором. И тебе в том числе.
— Но ты же понимаешь, что нам нужны доказательства, — Аврора смотрела на него сквозь щелочки глаз. — Мы не можем верить, даже если очень захотели бы.
— Увы — да. Этот город сделал людей осторожными и подозрительными. Скажу так: еще до полуночи один из вас предаст меня, а второй — погибнет за меня.
— А третий?
— Третий оставит меня.
— Чушь редкостная, — заключил Норн и скрестил руки на груди. — Никогда еще такого не слышал.
— Тогда уходи. Прямо сейчас, — приказал Лютер.
— Э нет! Это становится слишком интересным.
— Вот видишь, — однорукий невесело усмехнулся.
— Так значит, ты хочешь, чтобы мы удрали вместе с тобой из Пентаклума? — Микка озадаченно почесал бороду. — Насовсем?
— Навсегда.
— Но у меня здесь работа и дом…
— И тебе нравится твоя работа? — Лютер устало повел плечами. — А твой дом? Тебя все устраивает?