— И что дальше? Пойдем туда? — искусственный глаз хирурга вонзился в черную бездну.
— Я больше не могу! — Аврора присела на бортик желоба, задыхаясь от бега. — Дайте отдохнуть. Все равно же никто за нами не гонится.
Мужчины устроились рядом.
— Опасность миновала, — согласился Лютер. — Нужно подождать.
— Подождать чего?
— Слива. Каждый час в резервуар набирается грязная вода, а потом спускается по стоку за городские стены. Нужно приготовиться к волне, а дальше она сама понесет нас.
— Чудесно! — Норн всплеснул руками. — Нам осталось лишь искупаться в дерьме для полного счастья.
— «Для полного счастья!» — передразнила девчонка, имитируя козлиное блеяние. — Молчал бы лучше.
— Тебя забыл спросить! — ощерился хирург. — Соплячка.
Аврора смерила его презрительным взглядом и повернулась к Лютеру:
— Ты мне лучше вот что скажи. Ты знал, что на нас нападут?
— Меня предупредили, что будут испытания…
— Так знал или нет? Говори!
— Я знал, что кто-то погибнет. А каким именно будет испытание — нет.
— Значит, ты видишь будущее? И чем все это закончится?
— Да не знаю я! — гаркнул раздраженный Лютер. — Все, что мне открыли, я уже передал вам.
Беглецы наконец отдышались и стали слушать журчание воды.
— Разве рай стоит того, чтобы из-за него умирать? — сказала Аврора в пространство и всхлипнула. Ответом ей были всплески под ногами. Несколько минут она в безмолвном плаче размазывала слезы и косметику по лицу, потом спросила:
— За что тебя в кутузку загребли?
— Попытался разнять драку.
— А-а-а… — Аврора музыкально шмыгнула носом. — А я вот в своем деле с десяти лет. П-представляешь? Эти, из контроля, сказали, что отца в отлученные заберут, если я не буду его обеспечивать. Он у нас это, инвалид был: ноги отказали. Он раньше в профессиональных боях участвовал, а потом ему какая-то сволочь позвоночник п-перебила-а-а… — она зарыдала в голос. — Калеки же городу не нужны. Вот. Брат мой, он первое время грузчиком подрабатывал, но потом не выдержал, там сильным надо быть, а он у нас такой хлюпик. Зато смазливый, на него всегда всякие девки заглядывались. Ну, ему в одном месте и предложили это… плотью торговать. Отказался. Говорит, я лучше сдохну, чем буду этим заниматься. Потом за компьютеры взялся. Все равно денег не хватало, ну, я дура, и решила: попробую.
Лютер, почти рефлексивно, взял ее за руку; она ответила взаимностью.
— Я ведь, ребята, одну вещь не сказала про него. Братишка мой перед исчезновением все про какое-то волшебное место твердил. Дескать, там хорошо живется всем людям — никто никого не обижает, все всем помогают, и есть можно досыта. Ну, я подумала тогда, что он обкурился чего-то: как же такое в реальности возможно? А сейчас уже так не думаю.
— Почему?
Аврора обратила к Лютеру свои мгновенно просохшие, дочиста вымытые слезами, а потому яркие-яркие глазищи.
— Он тоже сказал, что место это там, за городом. И что путь ему укажет какой-то серафим. Не знаете, кто это? А ты, Норн?
Они не знали.
— Он хотел взять нас с собой, — Аврора зевнула. — А отец отказался и мне запретил. Гиппо. Но брат пообещал, что еще вернется за нами… что-то мне душно. Форман. Мы ждали. Потом ждала уже я одна. Папа… он. О-ох. Боринос. Что я… — и она забормотала, — геросто непарос борастин о фастос соургор эпонгос ментаи о дерипан аристо экрампос… железный язык цветет в красном на пару с восточным номер три, готовься к шару за кулисами клетки, ровно в центр. Небо треснуло. Дома сердитые. Гулять по каплям вверх. Пальцы падают на яблоко… Что с моей лягушкой?
Она закусила губу и ошарашено вытаращилась на спутников.
— Погоди-ка, — Норн повернул девушку к себе. — Тебя трогали эти отлученные? Они ранили тебя?
— Камень решает по длинному… — закивала она, — что со мной?
— Видно, эти твари чем-то тебя угостили.
— Да на тебе лица нет, — Лютер соскочил с края и встал перед Авророй, пока Норн осматривал ее зрачки. — Вот, нашел! — он указал хирургу тонкий шрам на внутренней стороне предплечья. Края ранки потемнели, а кровь выступала с маленькими пузырьками. Норн долго и пристально рассматривал шрам, так и эдак крутя свой зрительный прибор. Потом отвел Лютера в сторону и сказал:
— Дело дрянь.
Оба посмотрели на девушку, которая сонно опустилась на бортик и свернулась калачиком.
— Что с ней?
— У нас это называют информационным заражением, — объяснил Норн. — В кровь внедряют наноботы, которые заставляют нейроны напряженно работать и плодить бессвязный бред. Через какое-то время связи распадаются и мозг разрушается. Чем-то напоминает компьютерный вирус, по примеру которого создан. Для лечения этой заразы нужен специальный антидот. Еще полчаса и ей конец.